Сошествие тьмы

— Кто-нибудь из вас что-нибудь странное заметил? Что-нибудь не вполне нормальное? Непонятное, непостижимое?

— Я всего лишь проверял кое-какие свои догадки, — защищался Джек.

— Точно так же, как и вчера, да? Когда ты провел полдня в библиотеке, читая про колдовские обряды?

— Мы были в библиотеке минут пятьдесят от силы.

— Да, а затем помчались в Гарлем, чтобы срочно переговорить с тем колдуном.

— Он никакой не колдун.

— Тогда он просто придурок.

— Карвер Хэмптон никакой не придурок, — решительно заявил Джек.

— Да нет же, полный придурок, — настаивала на своем Ребекка.

— Да, но про него, между прочим, написано в той книжке.

— То, что про него написали в этой книге, ничего еще не значит.

— Он — священник.

— Нет, он — шарлатан.

— Он — священник, занимающийся белой магией. Он зовет себя Хунгон.

— Я могу назвать себя фруктовым деревом, но от этого у меня из ушей апельсины не вырастут. Хэмптон — шарлатан. Он зарабатывает деньги на доверчивости людей. — Ребекка была безапелляционна.

— Его обряды, конечно, достаточно экзотичны на первый взгляд, — осторожно начал Джек.

— Это все глупости. Возьми хотя бы его магазин. Господи! Продавать травы, бутылки с козлиной кровью, отвары, амулеты и всякую прочую чепуху...

— Для него, по крайней мере, это не чепуха.

— Я уверена, что в глубине души он смеется над этим.

— Нет, Ребекка, он во все это верит.

— Потому как он — придурок.

— Ребекка, слушай, реши же ты наконец, кто он — придурок или шарлатан? По-моему, то и другое несовместимо.

— Ладно, ладно. Может, это действительно Лавелль убил всех четверых.

Но тут не пахнет никакой черной магией. Он просто зарезал их. Убил собственными руками, как самый обыкновенный убийца.

Ее глаза стали ярко-зелеными, такими они становились, когда она злилась по-настоящему. Джек осторожно заметил:

— А я никогда не говорил, что эти люди убиты с помощью черной магии. Я не говорил, что верю в колдовство. Но ты видела трупы. Видела, какие странные...

— Заколоты холодным оружием. Каждому нанесли массу ножевых ударов.

Может, сто, может, больше. Да, трупы обезображены, но жертвы убиты без всякой там магии, черной или белой. Обыкновенным ножом.

— Эксперты говорят, если во всех этих случаях применялось оружие, то оно не могло быть больше перочинного ножа.

— Отлично. Значит, это был именно перочинный нож.

— Ребекка, но это же нереально.

— А убийство — это всегда что-то нереальное.

— Подумай сама, кто пойдет на убийство с перочинным ножом?

— Лунатик, например.

— Психи обычно используют оружие внушительных размеров: или ножи для разделки мяса, или мощное огнестрельное оружие.

— Это в фильмах.

— В жизни то же самое, поверь мне.

— Как бы то ни было, это был обыкновенный псих. Только одержимый манией убийства. И ничего необычного в этом деле нет.

— Но каким образом психу удается справиться со своими жертвами? Если у него всего лишь перочинный нож? Почему они не отбиваются или не убегают?

— Этому есть какое-то объяснение. И мы его обязательно найдем.

В доме Вастальяно было тепло. Джек снял плащ. Ребекка не стала раздеваться. Похоже, жара, как и холод, не беспокоила ее.

Джек продолжал:

— В каждом случае есть следы борьбы. Это говорит о том, что жертвы сопротивлялись. Но никто из них не смог хотя бы ранить его. Нигде нет следов чужой крови, только кровь убитых. Это меня удивляет. А Вастальяно к тому же убит в запертой комнате.

Она вдруг пристально посмотрела на него, но промолчала.

— Ребекка, послушай, я не говорю, что убийства связаны с колдовством или еще с чем-нибудь в этом роде. Я не суеверный, ты сама знаешь. Я просто считаю, что здесь действовал убийца, совершающий колдовские обряды. И это — ниточка. Состояние трупов наводит на такие размышления. Еще раз подчеркиваю: я не считаю происшедшее результатом магии, а всего лишь предлагаю версию — убийца связан с колдовскими ритуалами, и эта связь может вывести нас на след, дать улики, чтобы засадить его за решетку. Ребекка покачала головой:

— Джек, в твоих словах проступает одна черта твоего характера...

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, это можно назвать излишней восприимчивостью.

— То есть?

— Когда Дарл Коулсон излагал, что этот Баба Лавелль хотел перехватить контроль над Нижним Манхэттеном с помощью колдовских приемов, ты... ну, ты слушал весь этот бред, широко раскрыв глаза, как дитя, которому рассказывают страшную сказку.

— Этого не было.

— Было. И после мы сразу помчались в Гарлем, в магазин к колдуну.

— Ты понимаешь, если Баба Лавелль действительно связан с колдовством, то Карвер Хэмптон вполне может знать об этом или, по крайней мере, может выяснить кое-что для нас.

— Придурок типа Хэмптона ничем не сможет нам помочь. Ты помнишь дело Хоулдербен?

— А какое это может иметь отношение...

— Старушка, убитая во время спиритического сеанса?

— Эмили Хоулдербен? Помню.

— Ты был заинтригован тем случаем. — напомнила Ребекка.

— Я никогда не говорил, что в нем было что-то сверхъестественное.

— Ты был очень сильно заинтригован.

— Да. Совершенно невероятное, дерзкое убийство. В комнате, конечно, было темно, но ведь в ней находились еще восемь человек, когда прозвучал выстрел.