Сошествие в ад

– Именно так. Есть все основания предполагать, что взрыв организовали именно Гогнадзе, учитывая тот факт, что пару дней назад прошли похороны Малхаза Гогнадзе, который умер не от передозировки наркотиков или алкоголя, а от пули.

– Где сейчас находится этот Якушев? Срочно тащи его сюда!

– Сейчас он находится в следственном изоляторе МВД, – пояснил Толстолобов. – Оттуда вытащить Якушева сможете только вы.

– Хорошо. Я займусь этим, – Картамышев затянулся в последний раз сигаретой и притушил окурок в пепельнице. – У тебя все?

– Еще нет, – с вежливой улыбкой помотал головой Толстолобов. Он хотел насладиться своим триумфом сполна. – Один наш информатор бесследно исчез. Второй скончался у себя в квартире. Врачи говорят, что сердце не выдержало, но я в это не верю. Скорее всего, использовали сильнодействующий яд, который не оставляет следов в организме.

– Объяснись, – нахмурил брови Картамышев. – Это что за новости? Тебя что, не учили правилам агентурной работы? Это какие информаторы?

– Марина. Она собирала информацию на Чалова и неожиданно перестала выходить на связь…

– Как же ты не усмотрел! – Картамышев снова потянулся за сигаретой. Такое случалось с ним всякий раз, когда он начинал нервничать. – Почему вы не вели ее с утра до вечера каждый день? Это ведь такое перспективное направление! Мы уже копаем тут два года, наконец вышли на отчетливый след, и на тебе!

– Анатолий Вениаминович, – покраснев, начал оправдываться Толстолобов, – но вы же сами говорили, что информатор есть информатор и организовывать за каждым круглосуточное наблюдение слишком накладно. Тем более эта Марина, как я и предполагал, была себе на уме. У меня есть веские основания предполагать, что она работала и на Чалова.

– Ясно, – угрюмо отозвался Картамышев, подойдя к окну. – Ее можно считать трупом. И всю работу по Чалову похеренной.

– Не совсем так, – мягко возразил Толстолобов. – Мне удалось подменить документы. Она забрала из банковской ячейки макулатуру.

– Значит, мозги у тебя все-таки есть, – оживился директор ФСБ. – Что со вторым?

– Второй – Бобриков. Прослушкой установлено, что у него была в гостях Марина. Она его и убила. Хотела добраться до документов. Еще умер непосредственный начальник Бобрикова, банкир, у которого Марина работала секретарем-референтом.

– Тебя послушать – одни трупы кругом.

– Ничего не поделаешь, – пожал плечами Толстолобов. – Такая профессия. Константина Павловича явно заказал Чалов. Марина убирает Бобрикова, потом Константина Павловича и решает одним выстрелом убить двух зайцев, то есть сбежать и от меня, и от Чалова. Ну и, конечно, она думает, что у нее в руках находятся ценные сведения. Куда она делась – неизвестно. Телефоны молчат, а на квартире она не показывается.

– Производственные расходы, как бы цинично это ни звучало, – махнул рукой директор ФСБ. – Сильно не убивайся по этому поводу. Бобриков в последнее время много темнил. Не исключено, что и он планировал смыться, да вот только не успел. Ну а Марина… Мы же не заставляли ее работать на две стороны. И тем более убивать Бобрикова.

Николай Толстолобов гордился собой. Он ударно поработал и добился неплохих результатов.

– Вот что, Николай, это дело обязательно нужно довести до конца. Информаторы свою работу уже сделали, и у нас имеется компромат на Чалова. Однако одного обвинения в финансовых махинациях недостаточно, чтобы отправить этого старого политикана за решетку. Этот старый хрен – очень влиятельный человек, и нам нужно собрать на него весь компромат, какой только существует в природе, чтобы он утонул в болоте из очевидных фактов. Тебе придется поднапрячься, но, когда все закончится, обещаю тебе, ты получишь хорошую премию и заслуженный отпуск. У меня такое чувство, что все эти события, будь то нападение на грузинскую школу, гибель бывшего гээрушника, смерть Малхаза Гогнадзе, махинации Чалова, отъезд Якушева в Тбилиси, покушение на его убийство, сходка авторитетов, спровоцированный международный конфликт в Грузии, – звенья одной цепи. Налицо конфликт интересов. Чалова и Гогнадзе мы допросить не можем. За ними можно лишь установить очень аккуратную слежку. Что касается Якушева… Сейчас он для нас – все. Я поговорю с начальником СИЗО, в котором он содержится, и предприму все усилия, чтобы он оказался в нашем ведомстве. Я не удивлюсь, что его хотят убрать все: и Чалов, и Гогнадзе. И если мы их не опередим, то мы проиграем. Следующей возможности, чтобы взять Чалова за жабры, может больше не быть. Заодно нанесем удар и по грузинской диаспоре, чтобы сильно не наглели и знали свое место. Семейством Гогнадзе в случае удачного исхода нашего дела пускай займутся наши коллеги из Грузии. Материала для уголовного дела будет более чем достаточно. Пока отдыхай. Как только ты мне понадобишься, я тебя вызову.

– Есть, Анатолий Вениаминович, – бодро отчеканил Толстолобов, приставив руку к воображаемому козырьку.

– Вольно, – устало улыбнулся директор ФСБ.

Толстолобов уже взялся за ручку двери, чтобы выйти из кабинета, но его окликнул Картамышев:

– Будь осторожен, Николай.

– Постараюсь.