Сосна зимой

И потому я осталась в городе выслушивать бесконечное щебетание моих служанок, вздохи градоначальника и опасливые попытки его дочек развлечь меня беседой или музыкой. Пипой и флейтой они действительно владели неплохо, но я была неблагодарным слушателем, воспринимая изысканные мелодии как белый шум. Все мои мысли были там, где сейчас решался исход войны. И пусть здравый смысл твердил, что у меня ещё останутся силы продолжить борьбу, даже если наши сегодня потерпят поражение. Да и их победа вовсе не гарантирует прекращение войны. Всё равно я чувствовала себя игроком, застывшим над рулеткой, который с замиранием сердца ждёт, пока вращение не остановится, и не станет ясно, что выпало – чёрное, красное, зеро?

Только ставка в этой игре была куда ценнее даже самого крупного денежного куша. И когда в дом градоначальника вбежал срочный гонец, на ходу срывая шлем с головы и открывая растрепавшийся пучок, я, ещё до того, как он открыл рот, по блеску в глазах, по желтоватым зубам, сверкнувшим в широкой улыбке, поняла: банк сорван!

Часть врагов, впрочем, ухитрилась закрепиться на островке недалеко от берега – до него можно было добраться вброд, примерно по грудь в воде, так вражеские солдаты там и оказались. Переправиться через реку вплавь они не могли, сделать плоты было не из чего, и они стояли, осыпая пытающихся приблизится воинов моей армии стрелами. Стрелы, впрочем, скоро кончились, но моих солдат продолжали встречать мечами и копьями. Конечно, их бы всё равно истребили, вопрос не такого уж большого времени, тем более что у наших-то стрел было в достатке. Но мне неожиданно стало их жаль. Как-то вдруг ярко представилось, как они стоят там под обстрелом, погибая один за другим, и не имея возможности даже бежать, лишь смыкают редеющие ряды… Моим врагом был Эльм и император Цинъяу, простых солдат я не ненавидела… ну, разве что в те дни, когда они бесчинствовали в Таюне и деревнях, но эту вину они уже искупили поражением, наверное. В общем, я отправила с гонцом обратно приказ предложить им сдачу на прежних условиях: сохранение жизни и роспуск по домам.

Оба моих командующих были не слишком довольны моим милосердием и, вернувшись, высказали мне своё недовольство – в предельно вежливой форме, понятно. Оказалось, что окопались на островке, а потом сдались в основном южане, и если своих соотечественников, пусть и выбравших неправильную сторону, командующие ещё были готовы отпустить, то живые интервенты, с их точки зрения, годились разве что для рабства: пусть-ка повкалывают, восстанавливая то, что сами же разрушали. В их словах был смысл, но я сказала, что не могу нарушить данное слово, и Гюэ Чжиан, поморщившись, кивнул. Хао Юнси кивать не стал, но и возражать тоже.

– Что с Эльмом?

– Среди мёртвых его пока не нашли.

– Среди живых, как я понимаю, тоже.

– Увы, ваше величество, – вздохнул князь. – Группа врагов под драконьим знаменем попыталась переправиться через реку, и мы их атаковали. Но когда удалось рассмотреть тела, оказалось, что это был Эльм А.

– Младший Эльм мёртв?

– Да, ваше величество.

Что ж, значит Эльм Чжаоцин в погоне за императорским венцом потерял и второго сына. Ну как, дорогой родственничек, стоило оно того?

– А где в таком случае был старший во время боя, сказать трудно, – добавил Гюэ Чжиан. – Маловероятно, но совершенно не удивлюсь, если окажется, если его там не было вообще.

– А куда же он тогда делся?

– Возможно, ускакал вперёд, предоставив разбираться с нападением на арьергард сыну. А потом стало поздно возвращаться.

– Надеюсь, что он всё же утонул и его съедят раки, – мрачно изрёк Хао Юнси. – Как раз по нему конец.

– Раки зимой спят, – не очень уверенно сказала я.

– Тогда рыбы.

Оставленный врагом лагерь оказался кстати – в нём после боя разместилась моя собственная армия; к облегчению градоначальника возвращать её в Фужоу не стали. В качестве компенсации за моральный ущерб ему достались доверху набитые склады – впрочем, с обязательством распределить оставшуюся провизию обратно по окрестным землям. Однако за ущерб, понесённый горожанами от порчи пригородных угодий, да и от возможного самоуправства моих собственных солдат (люди есть люди, в армии святых немного), ему было разрешено выдавать компенсацию из тех же привезённых нами запасов. Всё равно вернуть всё бывшим хозяевам не получится, что-то мы уже съели, что-то ещё предстояло съесть, и солдатам, и пленным. Ведь даже южан не получится сразу же отпустить и помахать платочком вслед, до границы их будут провожать под конвоем, а значит, и кормить их в пути придётся нам.

Так что всё равно ограбленным нами же крестьянам придётся выдавать помощь из государственных складов.