Сосна зимой

– Пусть присылает, – постановил князь. – В случае удачи помогут зачистить остатки мятежа. В случае неудачи тем более лишними не будут.

Войско выступило утром, сразу же после завтрака. За минувший вечер мои военачальники видимо до чего-то договорились, так как никакой суеты не было и в помине: войско явно чётко представляло, куда идёт. Мне кратко объяснили, что решено переместиться западнее, туда, где меньше воды и армии ничего не мешает развернуться. Теперь, когда все противники тоже собрались вместе, есть возможность покончить с ними одним ударом. Пойдут ли они за нами? Пойдут, куда денутся. Им тоже не резон оставлять врага за спиной.

Выезжая из монастыря, я увидела нескольких монахов, провожавших нас у ворот. Всё-таки они тут есть, а я-то уже подумала, что моя армия полностью их выселила, встав в монастыре на постой.

Было холодно, но ясно, копыта лошадей глухо стучали о покрытую палой листвой землю. Я временами оглядывалась на вытянувшуюся на всю видимую часть дороги змею нашей армии, блестящую чешуёй шлемов и топорщащуюся щетиной копий. Настроение в войске было, насколько я могла судить… ну, обыкновенным. Никто не радовался, не с чего тут было радоваться, но и подавленными солдаты не выглядели.

– Как вам мой сын, ваше величество? – вдруг спросил ехавший со мной бок о бок князь Гюэ.

– А? В каком смысле?

– Вы довольны его службой?

– Разумеется. Иначе я бы не оставила его наместником в Таюне.

Князь внимательно посмотрел на меня, наклонив голову, из-за чего конский хвост на его шлеме свесился на левое плечо.

– Я рад, что он исполняет свой долг так, как положено верному подданному. Признаться, меня мучили некоторые сомнения. Ваше величество не писали о нём ни единого дурного слова – но и не награждали его. Быть может, полагал я, он не демонстрирует таланта и усердия, так что хотя и выполняет кое-как возложенные на него обязанности, но ему не за что давать титул или повышать в ранге?

Ах ты чёрт. А ведь действительно, мой верный друг и вернейший подданный – и до сих пор без существенных наград. Всякие мелкие пожалования и подарки не в счёт – я их пачками раздаю по любому поводу. А между тем тот же Хао Юнси уже хоу, хотя я его знаю по сравнению с Кеем без году неделя. Да, он меня и династию, которую я сейчас представляю, буквально спас, но неужели заслуги Кея меньше?

Вот так и начинаешь понимать того древнего князя, который, вернувшись из изгнания, наградил всех, кроме вернейшего слуги – а потом рвал на себе волосы, когда тот предпочёл уйти в леса и сгинуть в лесном пожаре, но на службу неблагодарному сюзерену не вернуться. Когда человек постоянно с тобой, когда он просто молча делает своё дело, не жалуясь и не хвалясь, его начинаешь воспринимать неотъемлемой частью себя, как руку или ногу. Мы же не награждаем свои руки отдельно от себя, правда? И их незаменимость осознаём в полном мере, лишь когда их лишаемся.

– Когда мы вернёмся с победой, Гюэ Кей будет награждён первым, – уверила я. Быть ему… даже не хоу, а гуном! И о том, чтобы сделать его Великим защитником можно подумать, как раз место освободилось, хотя лишаться такого начальника тайной службы… Но, возможно, он сможет совместить?

Князь наклонил голову, молча приветствуя моё решение, и какое-то время мы ехали в тишине.

– Могу я спросить, указ о том, что сдавшиеся или просто сложившие оружие рядовые мятежников будут помилованы и отпущены по домам, был предложен вашим величеством или командующим Хао? – вдруг спросил князь.

– Мной. Командующий Хао как раз был против. Говорил, что таким образом я дам понять, будто против меня можно бунтовать безнаказанно.

– Но вы всё же настояли.

– Да. Инициаторами бунта были отнюдь не рядовые, а истинных виновников я миловать не намерена.

– Я слышал, что ваше величество не жжёт орхидеи вместе с полынью, и рад убедиться, что молва оказалась правдива, – в голосе Гюэ Чжиана звучало одобрение, и я даже несколько удивилась: обычно мои гуманистичные порывы понимания не находили, несмотря на все разговоры о человеколюбии как обязательной добродетели благородных мужей. Было приятно встретить единомышленника хоть в чём-то.

– Старшей дочери вашего величества сейчас четырнадцать лет? – словно бы невпопад поинтересовался он между тем.

– Да, уже четырнадцать. Как быстро время летит…

– Моему старшему внуку семнадцать, – задумчиво произнёс князь. – Разумный и добрый юноша, хороший воин и преуспел в науках, я им горжусь. Ваше величество, я с юных лет не был в столице. Уже давно думал, что надо приехать, представиться его величеству. Вашего супруга я знал ещё ребёнком, знал и почившего императора Дай-цзана. Ваше величество будет рада нас видеть, если я приеду с семьёй после войны, дабы укрепились узы между империей и Цзяраном?

Несколько секунд я обдумывала предложение.

– Князь, скажите, а не найдётся ли у вас внучки? Лет десяти или младше.

– Увы, – с сожалением отозвался Гюэ Чжиан, – моя старшая невестка до сих пор рожала только парней. Сегодня первый раз, когда я об этом жалею.

– А не старшая?