Сосна зимой

Действовали они без особой грубости, видимо, как и я, не были уверены, отнести меня к своим или врагам. Шагая между двумя дюжими молодцами с копьями, я лихорадочно соображала, смогу ли я выкрутиться, если это люди Эльма. Или южане, но последнее вряд ли – обе империи говорят на одном языке, но у южан, насколько я помнила по встречам с послами, выговор отличается: не настолько, чтобы были проблемы с пониманием, но заметно. Эти же говорят вполне по-северному. Копья с цветным флажком при мне нет, конский хвост на шлеме белый, как у офицера, доспех тоже не солдатский, но знаков отличия на нём не имеется. Принадлежность к конкретной армии могли бы выдать плащ и седло Метели, которую вели позади, но плаща на мне не было, а церемониальное седло с драконами и фениксами я в поездку не взяла. Однако отсутствие опознавательных знаков – сам по себе повод для подозрений, а для того, чтобы убедиться, что я не воин, достаточно дать мне в руки оружие. Ах, чёрт, есть же ещё и клеймо на лошади… Ну всё, если это враги, то врать имеет смысл лишь о своём поле и статусе. Если же с меня снимут шлем, и вовсе пиши пропало.

Тем временем земля пошла под уклон, и вскоре мы оказались не то в овраге, не то в распадке. Впереди послышались голоса, моих конвоиров окликнули, тот, кто спрашивал меня, ответил. Впереди всхрапнула лошадь, шевелились тени, и я скорее угадала, чем увидела, что народу тут собралось довольно много. Небольшая группа теней двинулась нам навстречу.

– Господин начальствующий пристав Кан, мы тут взяли одного. Он не назвался.

– Огня, – коротко приказал начальствующий пристав.

Щёлкнуло огниво. Начальствующий пристав – должность пятого или шестого ранга, может командовать небольшим гарнизоном, но чаще является заместителем командующего, лихорадочно вспоминала я. В действующей же армии, как правило, командует отрядом в тысячу человек, иногда немного больше или меньше. Тем временем вспыхнул факел, после ночной тьмы заставивший меня прищуриться, когда огонь поднесли к самому моему лицу. Усатый человек без шлема, с обветренным лицом и начавшими седеть волосами пристально рассматривал меня, тоже щуря и без того узкие глаза. Широкий нос с плоской переносицей и округлое лицо заставляли предположить, что благородные предки в его родословной если и пробегали, то давно и по краешку. И на нём был синий плащ. Так же, как и на остальных, оказавшихся в круге света. Синий, не чёрный!

– Вы – из армии Вечной верности?!

– Ну, – не слишком приязненно сказал пристав Кан.

– Я – императрица! – ответом мне было недоумённое молчание, и я сорвала шлем. – Вы узнаёте меня?

Глаза Кана округлились при виде моих светлых стриженных волос, кто-то выдохнул, кто-то свистнул.

– Эм… – пристава явно одолевали понятные сомнения, да и его переглядывающихся подчинённых – тоже. Кан отступил на шаг и ещё раз оглядел меня с головы до ног.

– Ну же, смотрите, я чужестранка! Родилась за пределами империи. И в армии нет других женщин! Сегодня утром перед боем я проехала на этой же лошади перед строем, – я махнула рукой на Метель, – пожелала вам всем победить и вернуться, потому что вы все нужны империи и его величеству.

– А лошадь и правда та, господин начальствующий пристав, – вдруг сказал один из подошедших вместе с Каном. Теперь он не стоял рядом, а отошёл к кобыле и внимательно её разглядывал. – Я её хорошо запомнил. Серебристо-белая, таких у нас не бывает. Тавро императорской конюшни на шее, высоконогая, голова с вогнутым профилем… Это точно она.

Ну, конечно, хмыкнула я про себя. Кто же запоминает женщину, хотя бы и императрицу. Вот лошадь – дело важное.

– Ваше величество… – всё ещё неуверенно произнёс пристав Кан, а потом рухнул на колено, стукнув кулаком в ладонь. – Ваше величество, этот недостойный вас не узнал и молит о прощении!

Остальные поклонились, и я почувствовала, как мои губы раздвигает невольная улыбка.

– Ничего страшного, пристав, встаньте. Под чьим вы командованием?

– Этим утром недостойный был отряжен в заслон под командованием общеначальствующего пристава Уэна.

– Того, что должен был сдержать войско Эльма, если оно подойдёт?

– Да, ваше величество. Мы подвели вас, недостойный молит о наказании.

Желание улыбаться мгновенно пропало.

– Сколько вас осталось?

– Сто девяносто восемь человек, ваше величество.

Две сотни. Из четырёх тысяч.

– Встаньте уже, я приказываю. Общеначальствующий пристав погиб?

– Так точно, ваше величество, – Кан наконец выпрямился. – Недостойный принял командование над оставшимися. Мы пробирались на соединение со своими, когда… – он замялся, явно желая, но не решаясь спросить, как так получилось, что императрица оказалась в одиночестве в лесу. – Я как раз решил остановиться на привал. Всё, что в моих силах – к услугам вашего величества.

– Хорошо. Погибшие не будут забыты, выжившие будут награждены. Ни о каком «подвели» и речи быть не может. Будем искать своих вместе.