Сосновские аграрники

– В такой ранний час необязательно было звонить на квартиру, – но после короткого изложения Трифоновым о приключениях районного прокурора ответил. – Ждите, из совхоза сегодня никуда не отлучайтесь. Приедут товарищи, расследуют, будут приняты меры. Спасибо за информацию, – и повесил трубку.

«Все, дорогой товарищ Алимов, – думал Трифонов. – Песенка твоя спета. Больше тебе прокурором не быть. Не трогал бы меня, Мишку Трифонова, никто бы тебя пальцем не тронул. В честь такой радости надо позвонить Чистову, пригласить его на уху, а шофера Ивана послать в город Павлово купить свежих лещей. Браконьера Карбыша надо гнать из деревни в три шеи. Человек совсем зазнался, не признает меня. Слава богу, с одним неприятным делом покончено. Уголовное дело прекратится само по себе».

Приехали Кочетков и Лобанов, быстро вбежали в контору и спросили:

– Что случилось, Михаил Иванович?

Довольный Трифонов ответил:

– Прокурор ночевал у Маши. Надо зафиксировать его недостойное поведение.

– Мы думали уж не пожар ли, – сказал Лобанов.

В это время Алимов не шел, а бежал по пыльной дороге в Сосновское. Не привыкшие к босой ходьбе ноги ощущали каждую неровность, каждый камушек. Он думал, что ничего особенного не натворил. Муж Маши походит по деревне, пожалуется соседям. День-два пройдет, и все забудется. Еще далеко от Сосновского по пыльной дороге спешила навстречу Алимову «ГАЗ-69». В ней сидели зампрокурора области и секретарь райкома Бородин. «Все, – подумал Алимов, – моя прокурорская карьера кончилась».

Действительно, его карьера прокурора района, да, надо сказать, и юриста, на этом оборвалась. В тот же день было собрано внеочередное бюро райкома партии. Приглашенные члены бюро недоумевали, перекидывались взглядами и тихонько говорили:

– Что случилось? Что за срочный вопрос? Знать, кто-то из актива района проштрафился.

Когда с небольшим опозданием на бюро появились Трифонов и Кочетков, Чистов, улыбаясь, обрадованно провозгласил:

– Вот и виновники нашего торжества появились.

Кочетков коротко, но с юмором изложил похождения прокурора Алимова. Все члены бюро смеялись. Чистов больше десяти раз повторил: «Ну и сластник».

Только одна директор совхоза «Панинский» Тихомирова сидела сосредоточенно серьезная. Когда приступ смеха кончился, она встала и попросила слова.

– Я тут ничего смешного не нахожу, – начала она. – Мне кажется, надо не смеяться, а плакать. Будь я секретарем райкома, половину вины Алимова взяла бы на себя. Когда в районе только появился Алимов, сразу было видно, что человек не на своем месте. С первого дня стал пить. Про него в районе уже анекдоты рассказывают. То на крыше петухом поет, то дрова и тес ворует, то вместо своей квартиры попадает в другую и так далее. Это же настоящий позор всем нам, членам бюро райкома и исполкома райсовета. Где же мы были раньше? Не пресекли его неправильные действия.

Тихомирова раскрыла рот, хотела еще что-то сказать, но раздумала. Тяжело опустилась на стул.

На бюро присутствовал заместитель прокурора области. Он попросил слово:

– Товарищи, вы извините меня. Разрешите мне высказать свое мнение, и я уеду. Сегодня я еще должен выступать на судебном заседании.

– Просим вас, – улыбаясь, сказал Чистов.

– Какое решение бюро райкома будет, нас, областную прокуратуру, не интересует. От работы прокурора мы его освобождаем. Трудоустраивайте его в своем районе. К нам пусть по вопросу трудоустройства не обращается. Разрешите, товарищи, уйти.

Чистов в знак согласия кивнул и сказал:

– Пожалуйста.

– Разрешите мне высказать свое мнение, – сказал Бойцов. – Мне кажется, прокурор области много на себя берет. В конце концов, все-таки власть на местах мы. Поэтому мы должны решать вопрос, быть Алимову прокурором или не быть. Я считаю, нужно наложить на Алимова партийное взыскание, а на работе оставить. Ничего особенного он не совершил. С кем не бывает. Выпили после работы. Положили его спать как гостя на свою кровать. Она тоже была пьяная. Считала, что на кровати спит муж, ну и легла рядом.

Бойцов еще не поспел сесть, как поднялся Бородин.

– Разрешите мне сказать. Прав представитель областной прокуратуры. Сам факт говорит о недопустимости поведения Алимова. Прокурор по роду своей службы должен быть человеком идеальным, так как он нашими законами наделен неограниченной властью. Алимов только с целью интимных связей создал на женщину уголовное дело, запугал ее тюрьмой, требовал водки и встречи с ней наедине. Напуганная женщина была на все согласна. В результате семья распалась только по вине Алимова. С первого дня работы прокурором вел себя недостойно, пьянствовал. Меня одно удивляет, у него еще поворачивается язык просить пощады. На его месте надо встать и сказать: «Судите меня, негодяя. Я виноват. Не оправдывайте меня». Вы посмотрите на него внимательно, на кого он похож. Про него в районе анекдоты слагают. Мне кажется, не надо защищать его от справедливого наказания. Мое предложение – исключить из рядов членов КПСС. Увольнение с работы уже решил прокурор области.