Сосновские аграрники

– Неправда, Анатолий Алексеевич, – ответил Зимин. – Она вам жалуется на тракториста Чудина Семена. Не остался работать в воскресенье. Чудин Семен – отличный, дисциплинированный тракторист. Он не самовольно уехал, а отпрашивался у нее. У него родился сын. Он отработал смену до конца, поставил трактор и уехал. Я, например, так же бы поступил. Человек она специфический, тяжелый. Трудно сказать, знает ли она чувство материнства. Детей у нее нет.

Зимин еще что-то хотел сказать в адрес Тихомировой, но Чистов его перебил:

– Приехал я к тебе отдохнуть. Если есть у тебя свободное время, пойдем на Сережу с ночлегом. Половим рыбу, а если поймаем, сварим уху.

Зимин из кабинета крикнул:

– Виктор Иванович, пошли кого-нибудь за Каблуковым!

Каблуков явился через пять минут. Бесцеремонно поздоровался с Чистовым за руку. Зимина спросил:

– Вызывал?

– Да, – ответил Зимин. – Что собираешься делать, Николай Дмитриевич?

– На Сережу собрался, – сказал Каблуков.

– Это кстати, – поддержал его Зимин. – Если мы тебе не помешаем, то с Анатолием Алексеевичем можем составить тебе компанию, если не возражаешь.

– Буду очень рад, – сказал Каблуков.

– Тогда иди, собирайся, – сказал Зимин. – Захвати с собой все необходимое для ухи.

– Что? – переспросил Каблуков.

– Картошку, лук, укроп и так далее, – повторил Зимин. – Не забудь буханку хлеба. Остальное для аппетита мы захватим.

– Все собрано, – сказал Каблуков. – Я беру с собой всегда на двоих, на себя и на собаку.

Зимин что-то шепнул Виктору Ивановичу, который тут же вышел и через десять минут принес в контору наполненную сумку.

– Пойдешь с нами, Виктор Иванович? – спросил Зимин.

– Не пойду, некогда, – ответил Васильев.

Чистов поставил свой «газик» под окно сторожевой будки.

Трое рослых мужиков вошли по широкой просеке в чащобу соснового леса, обдавшего их своей прохладой и ароматами. Лес, казалось, забыл надеть боковые сучки. Вверху, как шляпы, торчали светло-зеленые вершины.

– Ну и чащоба, – сказал Чистов. – Даже человеку трудно пролезть сквозь такой лес. Главное, чистая сосна.

– Да, – ответил Зимин. – На этом участке леса гнилую теорию Лысенко, пожалуй, оспаривать не будешь. Казалось бы, участок неосушенного болота, все время с поверхностной водой, а лес первого бонитета. Такие полноты в одноярусном насаждении очень редки. Это говорит о том, что вода проточная, родниковая. Избыточная влага идет на пользу. На этой площади масса родников. Решили мы здесь выкопать пруд. Поселок Лесуновского торфопредприятия – одно название говорит об избытке воды, а женщины полощут белье у колодца.

– Для поселка место выбрано неудачно, – подтвердил Чистов. – Поселок надо было строить на берегу озера Родионово.

– На берегу озера нельзя, – возразил Зимин. – Озеро карстового происхождения. В подстилающих доломитах и известняках имеются пустоты, а может быть, и целые пещеры. Торфопредприятие проектировалось крупным, ведущим по поставке торфа Балахнинской ТЭЦ, поэтому в генеральном плане развития предусмотрено строительство многоэтажных домов и производственных построек. Геологи посоветовали строить поселок именно здесь. А если бы его выстроили на берегу озера Родионово, оно уже превратилось бы в помойную яму.

– Почему? – спросил Чистов.

– Потому что, – продолжал Зимин, – автотракторный парк, ремонтные мастерские неотделимы от поселка. Сейчас мы насчитываем одних только тракторов восемьдесят две штуки. Мотовозы, окараванивающие машины, сани, автомашины и так далее. Если каждый механизатор на стоянке за день прольет по одной ложке масла и горючего, то сколько же его накопится за годы, и все это будет в озере.

– Все правильно, – подтвердил Чистов и подумал: «На вид Зимин неказистый, на первый взгляд кажется малоразвитым, но когда познакомишься ближе, понимаешь, что это эрудированный человек. По специальности лесник, незаурядный механик, специалист по торфу, мелиоратор и хороший знаток сельского хозяйства».

– Вот мы и вышли на пятую карьерную канаву, – сказал Каблуков и переложил мешок с сетями на другое плечо, посмотрел на Зимина, а затем на Чистова, подумал: «Неплохо бы взвалить мешок на Чистова, но что скажет Зимин».

С обеих сторон канавы сплошной стеной примыкал двадцатилетний сосновый лес с редкой березой, даже на откосах канавы росла такая же сосна. По обеим сторонам прямолинейно тянулась дорога насколько мог видеть глаз и обрывалась сомкнутостью крон сосны. Поверхность дороги состояла из темно-бурой торфяной массы. Между колеями росла жидкая трава. По этим дорогам по ту и другую сторону канавы можно было в любое время года проехать на автомашине, но ходили только одни гусеничные трактора, вывозили ворованный лес хлыстами.

Чистов спросил Зимина:

– Куда ведет эта дорога?

– На Сережу, – ответил Зимин.

– Я не знал, – сказал Чистов, – что из ММС на Сережу ездят на тракторах.

– На берегу Хвостянихи косят рабочие. Вывозят траву, – ответил Зимин.

– Но почему на поверхности дороги ободран весь растительный грунт? – снова спросил Чистов.

– Там у нас лесхозом была отведена делянка, – оправдывался Зимин. – Чистая ольха, из которой мы делаем ящики.