Сосновские аграрники

Он нарисовал воображаемую картину будущего, когда совхозы будут иметь больше 5000 освоенных торфяников и такое же количество пойменных сенокосов. Росляков смотрел на Чистова ничего не выражавшим взглядом, слушал он его или нет, трудно сказать. Когда Чистов закончил, собираясь с мыслями для продолжения разговора, Росляков почесал лоб пальцами левой руки, улыбнулся одними глазами.

– Откровенно, Анатолий Алексеевич, я скажу, только не обижайся. Мнение о вашем районе у областного руководства очень неприятное. Пойми меня правильно, это мнение не о вас лично. Вас считают человеком перспективным. Среди них у вас много авторитетных друзей, которые вас всегда поддержат.

Лицо Чистова вытянулось, он сжал губы, а может и зубы. Глаза округлились, зрачки кидали злые огоньки. Не обращая внимания на изменение настроения Чистова, Росляков говорил:

– Если откровенно, хвалиться вам пока нечем. Урожайность низкая, ниже средней областной, надои молока тоже. Вы идете по пути наименьшего сопротивления. Вместо того чтобы по-настоящему взяться за гуж и встать на путь подъема сельского хозяйства, вы решили все совхозы специализировать только на выращивании крупного рогатого скота, ликвидировать овец и свиней. Лошадь в ваших совхозах уже стала второстепенным животным. Поэтому лошадей вы почти свели на нет. Для того чтобы иметь средние показатели, быть не в передовых и не в отстающих, вы решили правильно. С одними коровками жить будет легче, за кормами ездить будет никуда не надо. Не будет овец и свиней – не будет на них и плана. Но вы хотя бы одну овцеводческую ферму оставьте в районе, а то ведь сами захотите покушать баранины.

– Оставим, Спиридон Иванович, все мною продумано.

– Пойми одно, от твоего продумывания городу будет не легче. Если сейчас с перебоями, но на прилавках магазинов лежит свинина, реже говядина и баранина, то со специализацией, мне кажется, ничего не будет. Я тебя много старше. Отлично помню, как началась война в 1914 году, затем революция в 1917 году. К моменту сплошной коллективизации в сельском хозяйстве в 1930 году я уже окончил сельхозинститут и женился. Начиная с 1930 года, то есть с момента массовой коллективизации, мы изыскиваем лучшие формы ведения сельского хозяйства. Много трудов об этом пишут ученые, открывая все новые формы выращивания и уборки урожая. Часто ударяемся в крайности, об этом не буду говорить, ты сам видел и видишь отлично. Все это сказывается на снабжении нашего народа. Извини, что я так откровенно с вами говорю, переубеждать вас не собираюсь. Вы хозяева района, вам и карты в руки.

– Все продумано, Спиридон Иванович, к прошлому возврата не будет, – Чистов пытался улыбнуться, но лицо от этого только вытянулось. – Нами руководит партия и учит нас, что надо делать. Следуем мы, я считаю, правильно, по намеченному нашим Центральным комитетом пути. Коренных преобразований в районе мы еще не поспели сделать, но если доживем, то увидим, что будет через пять-семь лет. Завалим город всеми сельхозпродуктами. Наш район пока тянут назад два совхоза, «Сосновский» и «Рожковский». В Сосновском совхозе положение быстро исправим, там все зависело от руководства. Сейчас туда направили работать молодого энергичного специалиста. Через два-три года выведет совхоз в передовые. Рожковский совхоз мы поднимем на полную мощь за счет освоения торфяников. В этом году совхозу будет сдан торфяной массив в 200 гектаров в пойме реки Чары – это первая ласточка. Не позднее как через три года мы освоим Горское болото, еще 500 гектаров, дальше доберемся и до других болот, а у нас их в районе хоть пруд пруди.

– Анатолий Алексеевич, – перебил его Росляков, – дай Бог нашему теленку волка съесть.

В это время подошла автомашина, приехали Трифонов и Кузнецов. Пришли Бойцов с Кочетковым. Все началось заново. Кузнецов варил уху, кипятил чай, наполнял стаканы водкой, но сам глотал слюну, держался, не пил, ибо знал, что одна выпитая рюмка водки может отключить его от людского мира на две-три недели.

– Спиридон Иванович! – при прощании просили Трифонов и Чистов Рослякова. – Помогите нам продвинуть вопрос об освоении Горского болота.

– Помогу, – ответил Росляков, его слова с делом не расходились.