Сосновские аграрники

– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Ты обвиняешь меня в подлости. Оправдываться перед тобой я не собираюсь. Но еще раз повторю. Я посчитал, что ты был с женой. Я на нее даже не обратил внимания. Одно пойми, подлее тебя во всем Сосновском районе человека не встретишь. Сколько ты своими предательскими интригами предал своих близких товарищей: Вальку Белова, Арепина Лешку и так далее. Не твои слова: «Нас троица – Валька, Димка и я»? У меня еще тогда в Богородске, где ты это говорил, крутилось на языке тебе сказать: «Вас ось Рим-Берлин-Токио. Как она распалась, так и вы распадетесь». За что ты Вальку выгнал? Вы настолько были дружны, друг без друга никуда. Оба любители острых ощущений, то есть женщин, выпивки.

– Да, последнюю корку хлеба мы с ним делили пополам, – кинул реплику Попов.

– Не перебивай, – строго сказал Зимин. – Свою корку ты не разделишь, потому что ты жаден, как голодный тигр, и скуп, как Иудушка Головлев. За что вы с Тишиным съели Арепина? Он тебе не нравился своей прямотой.

Зимина и Попова ждали к столу. Кричали Чистов и Трифонов.

– Поговорим еще, – сказал Попов, – а сейчас пошли. Люблю людей за прямоту.

Когда Попов с Зиминым появились у столов, за которыми сидели все, Чистов, улыбаясь, сказал:

– Три часа назад ругались, дело почти до рукопашной дошло. Вот что значит друзья.

Попов, картавя, произнес:

– Да еще какие.

Женщины разливали в тарелки уху и разносили по столам. На столах в больших блюдах лежали килограммовые куски баранины и вяленые лещи. Бутылки с водкой, пивом, минеральной водой дополняли богатое убранство стола.

– Тост, – произнес Чистов. – Товарищи, – начал он, немного заикаясь, – выпьем за стопудовый ожидаемый урожай. Мы еще кое с кем посоревнуемся, – и посмотрел на гостей из Вачского района.

Кондуков, криво улыбаясь, а улыбка у него всегда была кривой, так как голова свешивалась под углом в 30 градусов, бросил реплику:

– Вызов, Анатолий Алексеевич, поддерживаю, а сейчас ближе к делу.

Но Чистов продолжал:

– Товарищи! Вы все свидетели, виды на урожай у нас хорошие. Наша главная задача – сохранить выращенное и качественно убрать. Даже виновники нашего сегодняшнего торжества, рожковцы, вырастили небывалый в истории Венца и Рожка урожай.

Чистов набирал темпы. Говорил громко, хвалебно и, может быть, хватил бы свою речь на целый час, но не выдержали нервы Бойцова. Он встал на ноги и крикнул:

– Выпьем, товарищи, за богатый урожай!

Все встали. Раздался звон стекла, затем звуки глотания водки. Пили все по-разному. Одни с удовольствием малыми глотками, другие одним глотком, как говорят, залпом. Только один Черепков гонял ртом стакан с водкой. Он держал стакан в 20-30 сантиметрах от головы. Приближался к нему ртом и в то же время удалял рукой. Со стороны казалось, что стакан с водкой убегает от его рта. При этом он вытягивал шею к стакану и как бы ловил его ртом. После мучительных тридцати – пятидесяти секунд наконец подносил стакан ко рту и содержавшуюся водку тянул в себя, задыхаясь. Смотреть на него во время обеда было неприятно.

На несколько минут воцарилась тишина. Все с аппетитом ели.

– Михаил Иванович! – воскликнул Зимин. – Ты нас угощаешь ухой или харчо? Не пойму. Вроде варили рыбу, а уха рыбой не пахнет.

Трифонов, улыбаясь, ответил:

– Дорогие гости, мы решили угостить вас ухой, сваренной на бараньем бульоне. Кушайте, это очень вкусно. Выпьем еще по одной перед ухой.

Все наливали, пили. Пир набирал силу. Все становились добрые, угощали друг друга. Говорили друг другу комплименты, смеялись. Простые, обыденные слова казались смешными. Чистов своему коллеге Шутову стал рассказывать, как он воевал где-то на Дону в районе Калача. Сидевший через двух человек от него Бородин громко сказал:

– В сотый раз завел панихиду. Рассказывает не свое, а слышанное от кого-то.

Русские люди пьют стаканами, любят по-мирному поговорить, показать свою удаль, силу, а в случае конфликта кулаков в драке не жалеют. Бойцов немного не рассчитал, хватил лишка. Он кричал:

– Я партизан и пью по-партизански!

Женщин Трифонов отправил на автомашине в деревню, так как нашлись любители слабого пола и открыто стали приставать к ним. Надежда Тихомирова и ее главный агроном Рощина, сославшись на гипертонию, уехали. Их шофер был не прочь продолжить начатое, но Тихомирова строго посмотрела на него и сказала:

– Жми на всю катушку подальше от греха.

В руках Черепкова появился баян. По лесу и зарослям поймы разносилась песня Стеньки Разина. Пели все такими же голосами, как и разинцы. Небесное светило давно уже спряталось за горизонт. На ясном небе появились тусклые звезды. Пьяные голоса выводили сложные мелодии русских народных песен.

– Не пора ли, братцы, по домам? – кричал Чистов. – Нашим гостям и природа надоела.

Чистов с Бойцовым прихватили с собой дюжину бутылок водки, закуски и на двух автомашинах поехали провожать гостей. Провожали до 2 часов ночи.