Сосновские аграрники

Тракторист мутным немигающим взором смотрел то на Трифонова, то на Зимина и Бородина и молчал.

– Ну, говори, – строго предупредил Трифонов.

– Михаил Иванович, я сегодня же восстановлю и покрашу тележку! – взмолился тракторист. – Но, пожалуйста, не спрашивай меня, кто ее сломал, все равно не скажу, хоть сейчас веди на плаху и руби голову. Вот тебе крест, – тракторист перекрестился. – Все равно ничего не скажу.

– Да я тебя все равно заставлю сказать! – закричал Трифонов.

– Михаил Иванович, – сказал Бородин. – Ты сам разбирайся, пожалуйста, в своих делах, но прошу тебя, нас не впутывай. Сейчас отпусти его. Потом с ним поговоришь.

Тракторист, не ожидая разрешения Трифонова, ушел.

– А все-таки сломал тележку кто-то из ММС, – сказал Трифонов.

– Не знаю, – ответил Зимин. – Защищать я никого не буду. Но вчера на погрузке я был до конца работы, никто не жаловался на сломанную тележку. Михаил Иванович, ты же отлично знаешь, что на каждый транспорт наши учетчики выписывают накладную. Если бы ему сломали тележку у нас, в любом случае он учетчикам заявил бы об этом, да и меня бы нашел. Что-то тут слишком загадочно.

– Да, загадочно, – согласился Трифонов. – Ну что, мужики, не обижайтесь на меня. Я вас прогнал по пустякам до Рожка. Пойдемте в столовую, накормлю горячим обедом. Сейчас там как раз никого нет. Механизаторы и служащие все пообедали. Осталась очередь за нами.

– Не возражаем, пошли, – согласился Бородин.

– Пошли-то пошли, – сказал Зимин.

Все трое вышли из кабинета директора совхоза и направились в столовую. После выпитых 150 грамм Трифонов ушел домой. Бородин с Зиминым решили ехать в деревню Бочково к Кузнецову Сергею, чтобы продолжить обед.

Зимин предложил:

– Давай съездим, Михаил Яковлевич, на торфяник поймы реки Чары, откуда возит торф совхоз «Рожковский». Трифонов при каждой удобной встрече настаивает, чтобы и наш транспорт возил торф с Чары. В сокращении расстояния вывозки до минимума Трифонов прав. Мы с вами посмотрим на качество и влажность торфа. Заодно я вам покажу, как директор совхоза позаботился об уборке урожая капустно-брюквенного гибрида, которого на пойменных землях был получен отменный урожай.

– Не возражаю, – сказал Бородин. – Мы с тобой сегодня везде объедем. Погостим у Сергея Кузнецова, посетим Венец.

На болоте в пойме реки Чары грузил экскаватор ММС, так как бульдозерами с эстакады грузить было невозможно. Маленькие кучи торфа, заготовленные осенью, насквозь промерзли. Экскаватор грузил не торф, а торфяную массу, смешанную с песком. Из ковша текла вода.

Бородин подошел к трактористам, которые грузили торф, спросил:

– Как дела, ребята?

– Плохо, – ответил за всех один. – Вы только посмотрите, что мы возим. Воду, и прямо на поля. На тракторных тележках намерзло больше тонны, и ничем не отдерешь. Впустую гоняем трактора.

– Все ясно, – сказал Бородин. – Этим вопросом мы займемся.

Нагрузив тракторные тележки, экскаваторщик сошел из кабины вниз. Бородин сказал ему:

– Что ты грузишь?

– Вижу, что не делом занимаюсь, а куда денешься, если заставляют.

– Пойдем посмотрим капустно-брюквенный гибрид, – предложил Зимин.

За Бородина ответил стоявший рядом экскаваторщик:

– Его хорошо видно отсюда. Зачем ходить? Вырастили много, только все на поле оставили, а что и убрали – в кучах сгноили. Вон они, кучи-то, какие большие.

– Может быть, он еще пригоден для кормления скота? – сказал Бородин.

– Нет, – ответил экскаваторщик. – Мы проверяли, все почернело, сгнило. В октябре здорово прихватило, замерзло, затем все оттаяло. И так до трех раз. За две недели все погибло.

– Вот это дела, – сказал Бородин. – Поехали, Ульян Александрович.

Когда автомашина побежала по укатанной снежной дороге, Бородин спросил:

– Чистов знает об этом?

– Как не знать, – ответил Зимин. – В неделю по два, а то и три раза он бывает здесь. Его в совхоз «Рожковский» тянет как магнитом.

– Об этом я знаю, – подтвердил Бородин. – Поэтому бесполезно ему напоминать, что мы видели.

– Не мешает еще раз напомнить, – сказал Зимин. – Я не знаю, до чего мы доживем. Смотрим на все сквозь пальцы.

– До старости, до дряхлости, – согласился Бородин.

Когда въехали в деревню Бочково, Кузнецов сидел у окна и, казалось, их ждал. Он открыл окно и крикнул:

– Заходите, мужики, гостями будете. Катя, подогревай самовар.

В окно высунула голову Катя.

– Самовар готов, Сергей Васильевич, – подтвердила она. – Михаил Яковлевич, заходите, пожалуйста. Милости просим, дорогие гости!

Бородин с Зиминым вошли в избу. В сенях, похожих на зал деревенского клуба, сняли ботинки и в одних носках протопали в избу. В прихожей на столе стоял, попыхивая, самовар и литровая банка самогона. Катя принесла блюдо свежего, еще не загустевшего меда и блюдо вареного мяса. Кузнецов налил по полстакана самогона Бородину, Зимину и Кате. Катя, не дожидаясь чоканья, выпила самогон, встала из-за стола, ушла на кухню. Кузнецов пил крепкий чай. Бородин смеющимися глазами посмотрел на Зимина и предложил:

– Выпьем, Ульян Александрович, чтобы дома не журили.

– Выпьем, Михаил Яковлевич, – согласился Зимин.