Состав: Как нас обманывают производители продуктов питания

Склонить чашу весов на сторону честного бизнеса может не только повышение рисков, но и уменьшение возможностей совершить преступление. Это важный (но далеко не единственный) аргумент в пользу того, что путь от фермы до тарелки необходимо сделать как можно более коротким. В наше время Великобритания импортирует около 50 % всех потребляемых продуктов, а 30 лет назад эта цифра составляла всего 25 %. В последнее время в Великобритании активно проводятся кампании наподобие Buy British или Тhe 100-mile diet, смысл которых сводится к тому, чтобы убедить потребителей покупать только продукты британского происхождения, а еще лучше – выращенные в радиусе 100 миль[2] от места проживания. Цель этих кампаний – сформировать устойчивую систему поставок продовольствия, основанную на поддержке местных производителей, долгосрочных и доверительных отношениях с поставщиками и укреплении здоровья за счет потребления сезонных и эндемичных продуктов. Но у таких кампаний есть немало противников. Они утверждают, что для экологии полезнее производить определенные продукты в определенных географических зонах, где для их выращивания требуется меньше ресурсов (таких, как удобрения и искусственное освещение), и это окупает затраты на транспортировку. К примеру, импорт черного перца из Испании может быть более экологичным, чем выращивание его в теплицах и парниках в Великобритании. Тем не менее нельзя отрицать, что употребление в пищу местных продуктов имеет одно преимущество: оно не оставляет места для анонимности в цепи поставок.

Чтобы дать местным производителям некоторую фору в борьбе с поставщиками более дешевых импортных продуктов, правительства устанавливают ввозные пошлины. К сожалению, эти пошлины сами по себе могут провоцировать мошенничество. В 2003 г. Комиссия по международной торговле США (US International Trade Commission, ITC) постановила, что импорт сомов из Вьетнама представляет угрозу американской экономике, поскольку местные рыбоводческие хозяйства не могут конкурировать с вьетнамскими производителями, предлагающими более низкие цены. Разгорелась настоящая торговая война. Комиссия по международной торговле повысила ввозные пошлины на вьетнамских сомов с 5 до 64 %. Ожидалось, что эта мера поддержит местных производителей и заставит людей покупать их продукцию. На деле мало что изменилось: чтобы обойти пошлины, дистрибьюторы просто начали закупать азиатского сома под именем групера – рыбы более ценного вида. Так одной компании-импортеру удалось «сэкономить» на пошлинах около $63 млн. Бывший генеральный директор компании Sterling Seafood (штат Нью-Джерси), занимающейся импортом рыбы и морепродуктов, признался, что в 2004–2006 гг. компания импортировала в США более 5000 т вьетнамского сома под маркой групера или камбалы. Когда в 2007 г. из-за этой истории разразился скандал, покупатели групера потеряли всякое доверие к этому продукту. Проведенные впоследствии опросы показали, что более половины потребителей из-за этого скандала изменили свои предпочтения и перестали покупать групера. Это имело серьезные экономические последствия для ряда регионов, таких как Флорида, где в 2007 г. общий оборот от продажи групера на причалах составлял около $21 млн{4}.

Итак, преступникам нужна не просто возможность совершить мошеннические действия – им нужна легкая нажива. И хотя можно привести множество примеров весьма изощренных мошеннических схем, в жизни все обстоит так: чем проще совершить преступление, тем больше вероятность, что оно будет совершено. Если представить себе уровень сложности как шкалу, то на «сложном» ее полюсе находятся искусственные яйца, о которых мы рассказывали во введении, а на «простом» – различные смеси и измельченные продукты: примесь дешевого масла в дорогом, семена папайи, перемолотые вместе с черным перцем, или немного конины в говяжьем фарше. Чтобы уменьшить количество подделок таких продуктов, нужно либо оставлять преступникам меньше возможностей, либо значительно повысить риск их поимки.

Неопределенность будущего = пищевое мошенничество