Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю

В конце речи плюгавый совсем расстарался и начал откровенно льстить, назвав вчерашнюю побирушку «госпожой» аж несколько раз подряд.

 И улыбался так неприятно, жалобно, глаза прятал. Словом, я так и думала: разбойники эти здесь часто пасутся, следят, кто заходит в лавки, а время такое было, обеденное, когда посетителей почти нет. И тут я нарисовалась!

Можно было бы наказать торговца, только сомневаюсь, что амбалы зашли бы так далеко, чтобы исполнять мои приказы. Да и, если подумать, этот человек такая же жертва обстоятельств, как и я.

Кровожадность не была мне присуща, к счастью, я предпочитала решать вопросы миром. Жизнь и так жестока к обычным людям, тем, кто не родился с золотой ложкой во рту, незачем нам самим превращаться в свору собак.

— А кто купил шляпку? — напоследок поинтересовалась я.

Торчать здесь и дальше — только время терять.

— Так это, пришли люди, которые нас тут ведут, и купили. Я не мог отказать, госпожа. Сами понимаете, не всем откажешь, — развёл руками торговец и снова промокнул лоб платком.

На этот раз глаз он не прятал, а смотрел, как на равную. Мол, ну как в толк не возьмёшь, что продал не по своей воле!

Понятно, её забрали те, кто обеспечивает защиту магазина от разных бандитов и полиции. Чтобы и те и другие не слишком наглели.

Тут уж, прав плюгавый, и лавку отдашь, лишь бы такие люди отстали. Ссориться с ними равносильно добровольному отъезду из столицы.

Я вздохнула, потолкалась ещё немного, но так и не подобрала ничего стоящего, несмотря на заверения торговца в большой скидке. Ладно, не судьба.

Иногда возможности просто уходят, и надо иметь мужество их отпускать. И мудрость, чтобы никогда о них не сожалеть.

До дома я добралась без проволочек и приключений. Ещё бы, с таким-то сопровождением!

Поблагодарив охранников, я сердечно распрощалась с ними, подарив каждому по серебряной монете. Невиданная щедрость, если посудить, но я всегда считала, что с легко прибывших денег надо часть отдать так же легко. Добро должно ходить по кругу, так нас учили в приюте, и так обычно никто не поступал.

Но я ведь не все, я-то особенная! Так мне нравилось думать, это осознание помогало мне идти вперёд, веря в удачный исход любого дела.

— О, вернулась! — улыбнулась Ванда, порозовевшая после купания. Её голова была обёрнута полотенцем, а глаза сияли довольством, как у лисы, полакомившейся зайчатиной.

Обычно мы мылись в большом тазу или в бочке, но Ванда имела собственную ванную на красивых ножках, имитирующих лапы невиданного зверя. Правда, размеры ванной были такими, что там можно только сидеть, согнув ноги в коленях, но и это уже для меня было невиданной роскошью, о которой я только в книгах читала.

Ванда, как добрая хозяйка, позволяла мне пользоваться этой роскошью раз в неделю. При условии примерного поведения и надлежащего исполнения обязанностей.

— А для тебя снова сюрприз. Я уже ничему не удивляюсь! Быстро ты поклонниками обзавелась. Смотри, никто просто так и крошки не подаст, — и снова хозяйка посмотрела на меня так, будто в душе читала.

Разговор у нас состоялся на втором этаже в её покоях, больше похожих на будуар знатной дамы, как я его себе представляла. Ванда не любила жить напоказ, и тягу к роскоши реализовала через быт. Хорошая мебель, добротные ткани, дорогой ковёр в гостиной — и всё это там, где не бывало посторонних завистливых глаз.

— Я не просила никого ни о каких подарках, — спокойно ответила я, выдержав её взгляд.

— Вот и не проси. А дарят, сначала откажись, чтобы никто не думал, что уже купил тебя за полушку серебра.

Ванда спокойно сушила полотенцем волосы и принялась расчёсывать их редким гребнем с костяной ручкой.  Она, оставшаяся в нательной рубашке, совсем не стеснялась меня и в зеркале смотрела лишь на своё отражение.

Верный знак — пора уходить. Но мне позарез нужно было нужно выведать у неё ещё кое-что.

Глава 23

— Ну, что мнёшься? Спрашивай, коли охота напала! — усмехнулась Ванда в зеркале.

— Скажите, а любовные зелья вы тоже продаёте?

Я спросила и тут же от напряжения облизала верхнюю губу и замерла, обратившись вслух. В приюте много говорили о любовных зельях.

Мне и применять их было не на ком, если уж на то пошло, но знать такое означало путь к богатству и обретению покровительства.

Говорили, да и писали в тонких брошюрках, которые я покупали на сэкономленные деньги у старьёвщиков, что любовные зелья крайне нестойки и действия оказывают, если выпить их сразу после изготовления. Или в течение суток.

И не любовь они вызывают, а на целый лунный месяц болезненную привязанность той особы, на которую направлены.

Для этого, мол, требовались волосы объекта страсти, у которого планировалось вызвать любовь, мандрагора и «секретный ингредиент». Какой точно, нигде не уточнялось. Тайна за семью печатями, значит.

И уж если кто и был посвящён в неё, так это Ванда Отравительница!

— Продаю, — хмыкнула она и, повернувшись ко мне, добавила: — Для дур богатых. Но ведь ты, кажется, не такая?

Намёк был понят. Я покраснела и пробормотала извинения.