Состязание в непристойностях

Казалось, на его груди лежит платяной шкаф. Такого испуга в его голосе она еще ни разу не слышала.

– Что случилось?! – встревожилась Марина. – Опять болит сердце?!

– Хуже!!

– Что может быть хуже?

– Я покалечил человека! Женщину! – чуть не плача, объяснил Калачников.

Чувствовалось, он охвачен паникой.

– Сбил машиной?

– Нет, просто толкнул.

– Где?

– У своего дома.

– Послушай, – разозлилась Марина, – ты можешь более или менее связно все объяснить?! Не заставляй меня вытаскивать из тебя по одному слову!

– Да я не знаю, что тут объяснять! – тоже стал сердиться Петр. – Мы с тобой попрощались, я поехал домой и у своего подъезда наткнулся на двух теток – ну из этих, в бесформенных вязаных кофтах. Им можно дать и тридцать лет, и сорок, и пятьдесят. Одна из них заявила, что является моей давней поклонницей и я просто обязан с ней поговорить. Думаю, это именно она терроризирует меня по телефону. Я пытался уйти домой, но она буквально вцепилась в меня. Тогда я ее оттолкнул – а что мне было делать?! Она упала и… кажется, сломала ногу.

– О Господи! – выдохнула Марина. – И где она сейчас?

– Мне пришлось вместе с другой женщиной затащить ее к себе домой.

– Зачем?!

– Ну не бросать же ее на улице?! Сейчас эти две тетки сидят у меня в гостиной, точнее, одна лежит на диване, а другая сидит, а я звоню тебе из спальни.

Теперь стало понятно, почему Калачников говорит вполголоса, сбиваясь на свистящий шепот.

– А почему ты не вызвал «скорую» и не отправил пострадавшую в больницу?

– Ты что, шутишь?! Для «желтой прессы» это еще лучший повод потоптаться на мне, чем если бы меня самого забрала «неотложка»! – подивился Петр наивности Марины. – Из меня сделают насильника и злостного хулигана. Ну пожалуйста, приезжай, – с мольбой добавил он.

– Но я не травматолог… Хотя, конечно, посмотреть, что у нее, да и наложить шину я могу.

– Вот видишь, – непонятно чему обрадовался Калачников. – Спаси меня! Я просто обезумел!

В трудных ситуациях у мужчин появляются те особые интонации, с которыми они обращались в детстве к своим матерям. При этом женщины просто не могут остаться равнодушными, у них срабатывает веками выработанный рефлекс. Бросив в магазине тележку с продуктами, Волкогонова выбежала из супермаркета, поймала машину и уже через пятнадцать минут позвонила в квартиру Калачникова.

Когда Петр появился на пороге, вид у него был чрезвычайно растерянный: в таком состоянии людей еще называют пришибленными, заторможенными. Вместо приветствия Калачников пожал плечами и смущенно повел рукой внутрь квартиры, приглашая Марину войти, он словно говорил: я ничего не придумал – убедись сама.

В гостиной Волкогонова увидела весьма необычную картину. На полосатом розово-голубом диване возлежала упитанная женщина с двойным подбородком и с вульгарными, ярко-рыжими волосами. На ней были цветастая юбка и бордовая вязаная кофта. Возраст этой особы действительно очень трудно было определить, но скорее всего ей было слегка за тридцать. Под ее правую ногу без туфли была заботливо подсунута подушка.

Рядом в кресле сидела еще одна женщина – жгучая брюнетка с крючковатым носом, густыми, почти сросшимися бровями и заметно пробивающимися усиками. Перед незнакомками стояли две чашки чаю и ваза с шоколадными конфетами. Судя по множеству разбросанных по столу разноцветных оберток, они не очень берегли свои фигуры.

– Вот, – неловко констатировал Калачников. – Это Тамара, – указал он на лежавшую на диване рыжеволосую женщину. – А это… э-э-э…

– Роза, – подсказала другая.

– Да-да, спасибо, это Роза.

Уже освоившиеся было в чужой квартире незваные гостьи немного засмущались, заерзали. Появление Волкогоновой не входило в их планы и несло потенциальную угрозу: если это любовница Калачникова, то она могла закатить скандал. Впрочем, на своем рынке подругам приходилось общаться и с гораздо более опасными людьми – с милицией, с мелкими рэкетирами, с попрошайничавшими бомжами, а то и просто воришками. На всякий случай Роза обозначила их защитные позиции.

– Мы – горячие поклонницы Петра. Каждую субботу мы смотрим программу «Танцуют звезды» и болеем только за него, – пробубнила она.

– Да, – подтвердила Тамара, – мы его поклонницы… горячие. Хотели подарить ему цветы – красные гвоздики, а он меня толкнул, и вот… – кивнула она на свою ногу.

– Давайте-ка я ее посмотрю, – сказала Волкогонова.

– А вы что, разбираетесь в этом? – подозрительно прищурилась Роза.

– Разбираюсь, разбираюсь… Я врач. Работаю в «Скорой помощи».

– Что-то непохоже… – подала голос Тамара.

Она посмотрела на подругу, ища поддержки. Дело принимало нежелательный оборот, к такому варианту развития событий они явно не были готовы.

– Да, что-то непохоже, – поддержала ее Роза. – А вдруг ей станет хуже?

– Очевидно, вы всегда лечились только в самых лучших платных клиниках, у самых лучших профессоров, – съязвила Волкогонова, – но в этот раз вам придется снизойти до простого доктора «неотложки».

Марина решительно подошла к Тамаре и склонилась над ее ногой. Первое же прикосновение к ступне пострадавшей вызвало громкий вопль:

– Ой!

– Что, болит?