Состязание в непристойностях

Подъехав к дому Волкогоновой, Калачников позвонил ей по сотовому телефону.

– За вами подняться? – спросил он.

– Нет, мы уже выходим, – ответила Марина.

И действительно, через пять минут она появилась в дверях своего подъезда, держа сына за руку. Мальчишка едва доходил ей до пояса. У него была большая, круглая, с коротко подстриженными светлыми волосами голова, которая, казалось, с трудом удерживается тоненькой шейкой. Рядом со смуглой, энергичной матерью он был похож на одуванчик: дунь – и рассыплется. Одето же это недоразумение было в вельветовые брючки, клетчатую рубашку и свитер с овальным вырезом – этакий джентльмен, собравшийся на прогулку.

Ранее Калачников неоднократно пытался представить сына Марины и теперь был рад, что мысленно нарисованные им образы оказались очень далеки от реальности. Наверное, главной причиной такого несовпадения являлось то, что Петр всегда рассматривал мальчишку в качестве соперника. Но увиденное им существо было настолько беспомощным, что выиграть у него сражение за его мать было просто невозможно: Марина в любом случае отдала бы мальцу пальму первенства.

Волкогонова с сыном сели сзади.

– Илья, познакомься – это дядя Петя, – сказала Марина, заученным движением одергивая ему свитерок.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался мальчик и даже кивнул головой.

Однако новый знакомый большого интереса у него не вызвал. Как только они отъехали, Илья сразу же прилип к окну, с любопытством наблюдая за проплывающими за стеклом домами, за прохожими, за мчавшимися рядом машинами. Столько же внимания он мог уделить водителю троллейбуса или такси, которое вызвали для поездки в зоопарк.

По дороге сын Волкогоновой пару раз издавал какие-то звуки типа радостного повизгивания и тыкал в окно крохотным указательным пальчиком, привлекая внимание матери. Та кивала в ответ: мол, вижу, что ты хочешь мне показать, это мне тоже очень нравится, – и гладила сына по голове. Кажется, в первый раз мальчишка отреагировал на большую, лохматую собаку, которую выгуливали в сквере, а во второй – на проехавшую навстречу красную пожарную машину.

Калачникову тоже хотелось пообщаться с мальчишкой, как-то привлечь его внимание, но, во-первых, Петр не знал, о чем с ним говорить, а во-вторых, чувствовал непонятную скованность – такого с ним давно не случалось, даже перед многомиллионной телевизионной аудиторией. И Марина не собиралась ему помогать, а может быть, просто не замечала, что он находится в затруднении, – для нее-то общение с детьми было делом вполне обыденным. Наконец Петр вполоборота спросил:

– Илья, ты любишь кататься на машинах?

– Да, – однозначно ответил мальчик, по-прежнему не отрываясь от окна.

– А какие машины тебе нравятся?

– Разные.

Так дипломатично мог ответить разве что взрослый человек на вопрос ребенка, они словно поменялись местами. Калачников слегка покраснел, но сделал еще одну попытку:

– А ты знаешь, куда мы сейчас едем?

Последовало немедленное:

– Да, в зоопарк.

– Ты уже бывал в зоопарке?

– Да.

– Сколько раз?

Теперь уже мальчик подумал и показал два пальца – мизинец и безымянный. Одновременно он посмотрел на мать, проверяя, правильно ли он ответил, не ввел ли в заблуждение назойливого дядю.

– Это только в этом году ты был в зоопарке два раза, – сказала Марина. – А раньше мы тоже туда ходили.

– Два раза это только в этом году, – продублировал Илья, вновь отворачиваясь к окну.

На этом вопросы у Калачникова иссякли. Он действительно старался придумать что-нибудь нестандартное, живое, но кроме банальных фраз типа: «А сколько тебе лет?», «Когда ты пойдешь в школу?» или «Кем ты хочешь быть?» – в голову ему ничего не приходило, и Петр решил не мучить мальчишку, не пытаться наладить с ним контакт с первой минуты знакомства. А еще больше ему не хотелось выглядеть глупо в глазах его матери, демонстрировать ей свою беспомощность.

В воскресенье в середине дня попасть в зоопарк оказалось не так-то просто – им пришлось отстоять огромную очередь в кассы. Да и внутри зоопарка было буквально не протолкнуться, и, конечно, большую часть посетителей составляли дети. Эта кричащая, смеющаяся, плачущая, жующая, пьющая публика хаотически перемещалась от клетки к клетке, от вольера к вольеру, спала в колясках, каталась на осликах и каруселях, просто носилась от избытка энергии и, кажется, впервые совсем не раздражала Калачникова.

Илья оказался очень любопытным и последовательным мальчиком. Он не пропустил ни одной клетки, ни одного зверя, ни одной птицы, а когда Марина попыталась миновать павильон с мелкими рептилиями, он остановился и, опять же тыча указательным пальчиком, укоризненно заявил:

– Там мы еще не были!