Состояние аффекта

– В изобретательности тебе не откажешь, – усмехнулась Екатерина Андреевна, пристально рассматривая мое лицо. – Когда Ида уговаривала Владлена оставить тебя у них, в качестве основного аргумента она приводила довод, что постарается опровергнуть утверждение генетиков, будто гены делают человека таким, какой он есть, и ничего с этим не поделать. Ида считала, что с помощью воспитания можно переломить генетическую схему человека. Она развивала в тебе положительные качества вместе с данными тебе создателем способностями, и, по-моему, у нее неплохо получилось. В тебе, Агата, странным образом сочетаются авантюризм твоих родителей и трезвый ум, развитый Идой. Очень интересная смесь. У тебя есть мобильник. Ты пробовала кому-нибудь позвонить?

– Еще в первые минуты заточения, – небрежно отмахнулась я. – Здесь нет сети.

– Давай-ка немного поспим, а утром что-нибудь придумаем, – предложила Меллина.

Понимая разумность ее предложения, я сдвинула два пуфика вместе и свернулась на них калачиком, пытаясь уснуть. То же самое проделала Екатерина Андреевна, погасив перед этим свет. Я лежала с открытыми глазами, и мне не спалось. Шумела льющаяся из крана вода, и я подумала, что лить воду, когда не разговариваешь – это лишнее. Прошлепав к душу на стене, я закрутила кран и вернулась на прежнее место. Улеглась и стала смотреть на темное зарешеченное окно, в которое медленно вползали отблески утреннего солнца. Когда солнечные лучи проникли в нашу тюрьму, меня посетила замечательная идея. Я растолкала свою сокамерницу, включила воду и заговорила:

– Мысль такая: можно придвинуть стол к стене и попытаться поднять мобильник повыше к окну. Может быть, нас смогут запеленговать.

– Кто? – очумело спросила Меллина, хлопая заспанными глазами.

– Неважно кто, хоть кто-нибудь. Допустим, полиция. Я бабушке обещала позвонить сразу же, как прилечу, и не позвонила. Она, наверное, волнуется. Надо этим воспользоваться и подать знак.

– Ну что же, вполне разумная мысль, – согласилась Екатерина Андреевна и ухватилась за железный край стола, медленно, но верно сдвигая его к стене с окном. – Ида молодец, потрудилась на славу, голова у тебя работает что надо.

* * *

А между тем бабушка действительно била тревогу. Не дождавшись от меня звонка, она попробовала сама позвонить на мой номер, но, как и следовало ожидать, он оказался недоступен. Тогда Ида Глебовна отправилась с повинной к только что вернувшемуся из командировки деду. Владлен Генрихович выслушал сбивчивый рассказ жены про наш застольный разговор о поездке к Леве в Тель-Авив и, хватив кулаком по крышке рояля, тихо проговорил:

– Дура!

Бабушка вздрогнула и присела – супруг никогда в жизни не обзывал ее дурой.

– Ты что же, не знаешь, кто такой Лев Рудь? – чуть слышно продолжал генерал Рудь. – Это гаденыш, который только и думает, как нам испортить кровь! Он мстит нам за Веру, ты что, не понимаешь? Все знали, что Вера беременна не от него, только он один ничего не замечал! Или не хотел замечать! Влюбленный безумец! Я сразу был против их брака, потому что видел Верочку насквозь! Твоя сестрица была способна кого угодно свести с ума, даже такого уравновешенного парня, как Лев. Вот где теперь Агата? Ты, что ли, полетишь ее разыскивать?

– Полечу, – чуть слышно пролопотала бабушка. И громче добавила: – Можно позвонить Борису, он тоже в Израиле. Может, Агата поехала к нему? Ну знаешь, как это бывает у молодых, они закрутились и забыли нам позвонить. Дети же не думают, что мы за них волнуемся!

Номер Бориса тоже оказался заблокирован, и Владлен Генрихович, сердито сопя, удалился к себе в кабинет, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Телефонный звонок вывел его из задумчивости.

– Добрый день, Владлен Генрихович, – озабоченно проговорил голос Жакетова.

– А, Коля, здравствуй, – откликнулся генерал. – Как поживаешь? Как жена молодая?

– Спасибо, шеф, у меня все отлично. А вот у вас, похоже, проблемы.

Голос его дрогнул и сделался суровым.

– Тут вот какое дело: со мной на связь вышел Лев Рудь и потребовал в обмен на жизнь Агаты передать ему Люду Лужину. Ума не приложу, зачем она ему понадобилась.

– Он, мерзавец, хочет посмотреть, как Макс Фишман делал операции, и повторить его метод, – простонал дед. – Сколько времени он отводит на выправку документов?

– Лев сказал: два дня на сборы, а потом девчонка умрет.

– Вот черт! За два дня я не успею связаться с нужными людьми, все-таки институт в Жуковском – сверхсекретная организация, и просто так оттуда не выйдешь.

– Я все понимаю, но вы же знаете, что я давно уже в запасе, живу в пригороде святого города Иерусалима, ращу детей, развожу пчел и ничем не могу вам помочь.

– Да все это я понимаю, – вздохнул Владлен Генрихович. – Ладно, буду сам думать, как выпутываться из этой передряги.

– Если Лев будет звонить, что ему передать?

– Скажи, что если с головы Агаты упадет хоть одни волосок, я его лично в землю закопаю! Лужину я попробую ему прислать. Не за два дня, конечно, но за неделю, думаю, получится оформить все бумаги.

– Ладно, так и скажу.