Состояние – Питер

Остальные приукрашали жизнь, физиологию, анатомию, секс. Неужели я ему завидую? Натурщику? Нет. Это вряд ли. Все это можно было бы назвать рефлексией, отражением, потому что каждая смотрела на себя через призму мужчины. Сейчас этот на сцене был их мужчиной. Не важно кто он, какой он, главное, есть. Так и выходят за первых встречных, примитивных, беспечных. Лучше дятел в руках, чем журавль в штанах. Вроде бы и приглядываются они к нему внимательно, изучая каждую линию, пытаясь понять характер, но все «не в коня корм». Женщины слепы, когда увлечены. Даже художники. В слепой любви такое часто – вроде летаешь, а потом ощущаешь, никакой это не полет, а падение. И чем больше женщину оценивают по статусу: «свободна или нет», тем больнее падение. Каков ее функционал?

Я продолжал всматриваться в их работы, почесывая подбородок, на самом деле сдерживая слова, чтобы не крикнуть: «Другой! Обязательно будет другой. Не бойтесь! Рисуйте, как есть. Будет не только высокая оценка, но и высокая самооценка».

И все великие – Врубель, Репин, Шишкин, Куинджи… с портретов, развешенных на стенах, вдруг закивали головами.

М

– Что будем пить? – спросил я, уже покидав в корзинку ветчину, сыр и другую мелочь.

– Может, мартини возьмем?

– Детка, мне кажется, на мартини у нас не хватит, деньги забыл в других штанах.

– Перестань называть меня деткой. А стащить слабо?

– Никогда не пробовал.

– Если не считать моего сердца. – Майя посмотрела на меня преданно.

– Извини, купить его было бы для тебя оскорбительно, – взял я бутылку красного мартини с полки. – А если нас сцапают? У тебя оружие есть? – сделал серьезное лицо.

– Только мое обаяние, – стала еще серьезнее Майя.

– Черт, опять будут трупы. – Я сунул бутылку за пазуху. – Ты безумная.

– Безумие это моя форма существования.

Скоро мы подошли к кассе, едва сдерживаясь от смеха.

– Черт, что мы делаем? – произнес тихо, когда кассирша включила свою фонограмму:

– Карта есть? Пакет нужен?

Кэт

Я лежал на берегу. Было душно. Теплое море омывало ноги. Волны приятно щекотали ступни, то накатываясь, то отступая, оставляя за собой прохладу прикосновений. Неожиданно мои ноги окутала огромная медуза, склизкая и противная. Они пытались от нее избавиться, но тщетно.

Я проснулся и увидел, что их лижет здоровенный дог. Полчища мурашек побежали от ног к моей голове, будто их войска сдали позиции и бросились со страху в отступление. Катрин в постели не было. Я попробовал втянуть одну ногу под одеяло. Дог недовольно зарычал. Рисковать ногами не хотелось, оставалось ждать. Прошло какое-то время, ноги даже начали понемногу привыкать к ласкам, когда наконец ему надоело, он широко зевнул и растянулся в двух метрах от кровати. Я сразу же спрятал влажные ступни под одеяло.

Спать уже расхотелось. Понятия не имел, куда могла деться Катрин. Дог лениво наблюдал за мной, разлив свою огромную морду по полу. Мне дико хотелось отлить. Когда я начал медленно подниматься, пес навострил уши и дал предупредительный, пролаяв три раза. Пришлось снова замереть. Ожидание Катрин было мучительно, совсем не то, что ожидание ее на свидании: там, по крайней мере, можно уйти. Не знаю, сколько прошло времени, как мне показалось целая эпоха, когда собака вскочила и радостно побежала к входной двери.

– Куда ты ходила в такую рань?

– За завтраком. Любишь булочки с корицей? – протянула она мне на мгновение серый бумажный пакет. Запах свежего хлеба растрогал мое сердце. Потрепав своего дога, Катрин поцеловала его в морду.

– Меня бы хоть раз так же крепко поцеловала.

– Тебя-то за что?

– А собаку?

– Она же животное.

– Думаешь, во мне этого мало?

– Ты чего такой хмурый с утра? – присела ко мне на постель Катрин.

– Твоя тварь чуть ногами моими не позавтракала. Просыпаюсь, а она мне ноги слюнявит.

– Понравилось?

– Ты у нее спроси.

– А тебе?

– Я в туалет хочу.

– Испугался? Да он с виду только такой грозный. Не бойся, иди, я кофе сварю пока.

А

Тональные сигналы в трубке, тонны ожидания. Наконец знакомый тон. Следуя всем правилам хорошего тона, я позвал ее прогуляться.

– Куда пойдем?

– Покажу тебе одно забавное место.

– Какое?

– Я же говорю, забавное.

– Далеко?

– Не бойся, это близко. Короче, жду тебя у метро «Чернышевская» в семнадцать ноль-ноль. Успеешь?

– Конечно, – услышал Алекс щенячью радость в голосе. Ему тоже захотелось визгнуть в ответ. Получилось некое подобие, будто пес выл на Луну:

– Уау-у-у.

«Сердце не обманешь», – заметил он про себя.

* * *

– Да, действительно забавный, – обходила кругом плиту Алиса. – Похоже на плиту с ближайшей стройки. – Она поправила волосы и закинула голову, чтобы рассмотреть внимательнее скульптуру.

– Памятник дырке. Современный дольмен.

– Дольмен?

– Это древние культовые сооружения из камней с отверстием в каменной плите. У нас их много на Кавказе.

– А что дырка так высоко?

– Чтобы не совали что попало, – пошутил Алекс. Алиса поняла, на что я намекаю.

– Может быть, в нее что-то видно? Как глазок в другой портал, в другое измерение?