Состояние свободы

Попрошайки с самыми разными увечьями появились откуда ни возьмись. Они были всех мастей: начиная с простых бедняков, которые просили подаяние, протягивая руку для милостыни и указывая жестом на свои губы, показывая, что голодают, и заканчивая жуткими калеками с ампутированными и перемотанными конечностями. Были даже те, у кого конечности отсутствовали вовсе – полуживые туловища на досках с колесиками. Это зрелище крайности человеческого агонии порождало в нем самые разнообразные чувства – и ужас, и стыд, и отвращение, и жалость, и смущение, – но самое главное, непреодолимое желание как можно скорее оградить своего сына от них, сделать все, чтобы он их больше не видел. Как все эти люди могут быть настолько равнодушными и слепыми? Или они в душе чувствуют то же, что и он? Но, по правде говоря, все дело было в том, что он просто-напросто перестал быть индусом: прожив много лет на Западе, со всей его роскошью и комфортом, он сам превратился в что ни на есть самого настоящего либерала и выходца из стран «первого мира». Сейчас он уже был туристом в своей родной стране. Хотя какая она ему «родная»? Он мысленно поправил сам себя. Подавив в себе желание закрыть глаза ребенка ладонью, он поспешно обратился к нему:

– Сынок, пошли скорее. – Эта просьба была больше похожа на приказ.

В этот момент к ним уже подоспел торговец, у которого было полно всякой всячины: открытки на любой вкус, карты, путеводители, журналы, фотографии, игрушки, пиратские копии популярных брендов, погремушки, закуски, напитки, кондитерские изделия, мишура, куклы, пластиковые фигурки известных исторических сооружений, книги, свистки и флейты… Мило улыбаясь и кивая, он подтолкнул сына, чтобы они пошли дальше.

Но в этот момент ребенок уже с любопытством рассматривал поднос, на котором располагались вырезанные из талькового камня фигурки; заметил плохую реплику Супермена, сделанную в виде надувной игрушки. Мальчик был заинтересован и хотел посмотреть, что там еще есть у продавца.

– Пап, пап, смотри!

– Да, я вижу. Давай пойдем дальше.

Его очень обрадовало то, что дешевые игрушки отвлекли его сына от его дум, и он чуть было не купил ему одну из безделушек.

Небольшого проявления интереса к товарам было более чем достаточно. Уличные торговцы и попрошайки окружили их в плотный круг.

– Бабу[8], моя малышка голодна, она не ела уже четверо суток. Худенькая девочка со спутанными волосами, сидящая на руках у женщины, выглядела как живой труп; у нее даже не было сил, чтобы отпугнуть муху, которая села на ранку в углу рта. – Посмотрите сюда, бабу-сааб[9], вы только посмотрите…

Торговец нажал на кнопку, и игрушка начала приходить в движение, эмитируя звуки, характерные для роботов, а как только она стала двигаться вперед, звуки стали похожи на стрельбу из автомата.

Мужчина приблизился на некомфортно близкое расстояние и с ловкостью карточного шулера раскрыл веером открытки в сепии с рисунками известных индийских построек и храмов. Обнаженная женщина на одной из картинок так быстро появилась и исчезла, что это можно было принять за ловкую работу иллюзиониста. Он был просто шокирован. Неужели этот мужчина не видит, что с ним рядом ребенок? Или ему на это наплевать?

Сады, окружавшие их, были ухожены, согласно индийским традициям и стандартам. Они излучали сияние в бело-золотом свете январского дня, но при более детальном рассмотрении эти пышно растущие канны и бархатцы, ухоженные травяные лужайки не могли спрятать казенную душу этих садов. Всюду проглядывала характерная убогость – кривые бордюры, неровные линии, хаотичная растущая зелень, из-за которой кое-где проглядывала земля; неизбежная бессистемность природы, борющаяся с рукой человека, старающейся все привести в порядок… все это обнажало крайне неумелую попытку навести красоту. Он даже мог почувствовать, нет, даже увидеть, какой это тяжелый труд – не позволить безжалостной жаре Индо-Гангской равнины превратить землю, нынче темную и влажную, в красную пыль.

Купив билеты, они направились ко входу во внутренний двор, в зал публичных аудиенций – Дивани-Ам. Мир преобразился – в лучах зимнего полуденного солнца янтарно-красный песчаник, который был использован для постройки всего архитектурного комплекса в Фатехпур-Сикри, выглядел как высеченный из пламени, в нем было истинное волшебство, которое извлек из породы солнечный свет.

Он посмотрел на своего сына, ожидая увидеть в его выражении лица отпечаток того же восхищения, что испытывал он сам. Однако все, что он смог распо знать на почти непроницаемом лице сына было… чем? Скукой?

Через другой внутренний дворик, ярко пылающий медным светом, можно было подойти к дворцовым зданиям. Он вернулся назад, чтобы взглянуть еще раз на карту, прикрепленную на каменный постамент рядом со входом, но, не увидев отметку «Вы здесь» на карте, он остался в некотором замешательстве.

Роясь в своем рюкзаке в поисках фотоаппарата и путеводителя, он обратился к сыну:

– Подожди немного, никуда не убегай. Мы сейчас пойдем к тем красивым маленьким дворцам, видишь их?