Состояние свободы

В Джамшедпуре тема со случайной поломкой или порчей вещей стояла крайне остро. У Пратимы было много свободного времени, и она имела возможность потратить его на то, чтобы прикипеть ко всем вещам в своем доме. Предметом особой привязанности было то, что она называла «витриной»: шкаф из дерева, высотой около шести футов с полками и стеклянным фасадом. Внутри стояли самые милые ее сердцу вещи: фарфоровые тарелки, чашки с блюдцами, несколько фотографий в рамочках, стеклянные и глиняные безделушки. Это было все то, что, по ее мнению, как нельзя лучше подчеркивало статус жены госслужащего. Та посуда, что стояла на «витрине», никогда не вынималась и не использовалась даже в тех случаях, когда в дом приходили гости Пратимы и Дебдулала, которым они старались понравиться. Эта кухонная утварь была исключительно для показа. Вопрос, для кого же на самом деле она демонстрировалась, для самих себя или для нечастых гостей в доме, оставался открытым. Милли не разрешалось касаться содержимого этого шкафа ни при каких обстоятельствах, хотя он и без того постоянно был заперт. Однако это совершенно не означало, что Пратима не жаловалась на то, какими грязными и пыльными кажутся вещи внутри, в чем безусловно винила Милли. К тому времени Милли уже усвоила, что отвечать на подобного рода придирки не стоит. Если бы этот фарфор когда-либо использовали, то Милли обязали бы мыть его с особой осторожностью и деликатностью, словно в ее руках находилась не тарелка или чашка, а младенец. Подобного рода перспектива наполняла Милли ужасом.

Поэтому, когда ей было сказано помыть шкаф: «Вынь оттуда все содержимое, я не хочу, чтобы между ними оставалась пыль, понятно тебе?», Милли подумала, что избежала большой опасности. В конце концов, намного безопаснее было просто помыть шкаф, а не протирать каждую хрупкую вещь, стоящую в нем. Она очень аккуратно вытаскивала посуду из шкафа, заворачивала в газету и клала на пол. Пратима все это время сидела на табурете и наблюдала:

– Будь осторожной. Очень осторожной. Я не хочу, чтобы что-то разбилось.

С того времени как Милли начала протирать пыль внутри шкафа и до того момента, пока не положила все его содержимое обратно на место, ее руки дрожали от волнения, и ей казалось, что она практически не дышит. Затем она решила еще раз проверить, ничего ли не забыла убрать внутрь, как вдруг краем глаза она увидела что-то на полу. Повернувшись, она увидела газету, на которой, как ей показалось, лежало что-то, что она забыла убрать, но это просто была большая картинка. Милли настолько нервничала, боясь наступить на что-нибудь хрупкое, что потеряла равновесие, слишком резко подалась назад и ударилась о шкаф плечом. На стекле появилась тонкая трещина. Пратима на какое-то время потеряла дар речи. Милли замерла в ожидании ее реакции – каждая секунда казалась вечностью. После столь долгого ожидания крик и пощечина показались облегчением – они в любом случае были неизбежны.

– Я вычту стоимость стекла из твоей зарплаты, вот увидишь, – закричала она. – Все, что ты сломаешь, маленькое или большое, – все отразится на твоей зарплате. Это научит тебя впредь не ломать те вещи, которые ты не можешь позволить себе приобрести.

Это были отнюдь не угрозы, сделанные сгоряча. Впоследствии, на протяжении всего срока ее работы в Джамшедпуре, если Милли что-то разбивала или ломала, Пратима тут же вычитала эти деньги из ее жалованья.

7: Переезд и встреча