Сострадание к врагу

– Когда умирает мужчина, его жена должна поговорить с богом об этом. Это тяжелый и сложный разговор, я буду плакать, так нужно. Но я не была женой Сифа, мы просто любили друг друга пятьдесят лет назад. Жены у него не было, и это должна сделать я. В память о том времени.

– Понятно. В какого бога верят на Тибере?

– На Тибере у каждого свой бог. Мы верим не так, как вы. Это наше личное дело, мы не рассказываем никому об этом, кроме самых близких друзей. Может быть, я тебе когда-нибудь расскажу.

– Так ты едешь в церковь?

– Да. И ты не должен меня сопровождать.

– Я не буду входить. Я подожду снаружи. Тебе нужна охрана.

– Зачем?

– Не знаю зачем, я просто чувствую. Что-то собирается вокруг нас, надвигается как туча. Ты разве не видишь? Его ведь убили через несколько часов после того, как ты с ним поговорила.

– Здесь нет связи!

– Может быть. Но тебя тоже однажды предупреждали. После твоих расспросов в музыкальном баре. Поэтому я не отпущу тебя одну. Я еду с тобой.

Но вскоре после этого разговора Денисов почувствовал себя хуже, у него начала кружиться голова. Пришлось оставить эту идею. Он лежал в постели и робот-паук делал ему инъекции в плечевую артерию.

Йец щелкнула пальцем по крышке паука и посмотрела на экранчик.

– Что там?

– Ничего страшного. Одна из местных лихорадок, которой давно не болеют люди. Этим болеют только мыши и тараканы. Вот теперь еще и ты.

Она отправилась в церковь на машине и взяла с собой Тома. Попетляв по переулкам, они подъехали к большому зданию странной архитектуры. Оно сразу бросалось в глаза, выделяясь своей нефункциональностью: нагромождение тонких шпилей, торчащих под разными углами.

– Это очень пустой квартал, – сказал Том.

– Да, ты прав, просто удивительно. Люди перестали приходить сюда еще много лет назад. Они больше не исполняют свой долг перед умершими.

Она вошла. Внутри церковь больше всего напоминала пчелиные соты. В ней было единое большое пространство над головой, а внизу имелись лишь отдельные маленькие кельи со звуконепроницаемыми стенками. Она открыла дверцу, и внутри зажегся слабый голубоватый свет.

– Стой у двери, – обратилась она к Тому. – Никуда не уходи, даже если меня не будет долго.

Она вошла и закрыла дверцу за собой, сразу же услышала знакомую с детства тишину церковной кельи: внутреннее покрытие стен гасило любые звуки. Она опустилась на колени, нащупала контакт и подключила его к своему виску. Мир вокруг нее перестал существовать. Она ощутила присутствие Бога.

* * *

Когда она вышла пару часов спустя, Тома не было. Она достала платок и промокнула глаза, затем посмотрела в зеркальце: глаза все еще были красными. Бог позволил ей поговорить с Сифом в последний раз; Сиф был молодым, чуть старше, чем тогда, когда они впервые встретились. Те слова, которые он сказал ей напоследок, она навсегда сохранит в памяти. Сейчас она была уверена: Сиф хотел, чтобы за него отомстили. Она вышла в проход между кельями и долго стояла, глядя в никуда сквозь полумрак и неравномерный полусвет этого странно освещенного здания. Свет ложился на стены отдельными небольшими пятнами, подчеркивающими пространство над головой, и отчего-то казалось, что ты находишься под водой. Она позвала охранника, но не услышала ответа.

Выйдя из церкви, она увидела две черные машины, стоящие неподалеку, на небольшой площади перед зданием. У машин стояли люди. Один из них был красивым блондином той наружности, которую Йец уже могла узнать безошибочно. С ним были двое мужчин лет сорока, с виду обыкновенных тупых громил. Но хуже всего было другое: эта компания привезла с собой троих мейрсов. Настоящих боевых мейрсов, существ той же породы, к которой принадлежал Том. Справиться с тремя мейрсами было не в человеческих силах.

– Том, зачем ты сделал это? – спросила она. – Почему ты вышел из церкви? Я ведь сказала тебе не отходить от двери.

– Вас не было долго, госпожа, – ответил Том, – а потом появился один из этих людей и попросил меня помочь. Он сказал, что его дочь застряла в лифте, и попросил меня выломать дверь.

– И ты поверил?

– Да, госпожа, я поверил. Когда я вышел, они набросились на меня и связали.

– Очень трогательная история, – прервал его блондин, – ты, как видно, не помнишь, что держать мейрсов на этой планете запрещено. Ты нарушила закон. Ну ничего, мы это поправим. Дек?

Тот мейрс, к которому обратились, шагнул к Тому и ударил его так, что Том упал на колени.

– Кажется, госпожа привязана к своему рабу, – продолжил блондин. – Может быть, ей даже нравится спать с мейрсом? Если так, то мои рабы смогут тебя развлечь. Да, ребята?

– Что тебе надо, вонючка? – спросила Йец, – хватит ломать комедию, говори сразу.

– Что мне надо? Во-первых, я хочу узнать, кто ты такая. Конечно, я могу убить тебя и без этого.

– Но останутся мои друзья, – добавила Йец. – А ты их боишься. Я скажу, кто я такая. Я твоя смерть. Посмотри мне в глаза.

Она отступила к машине. Если эти люди повредили автомобиль, то все кончено. Выхода нет.

Блондин помолчал немного, затем продолжил.