Сотканные из лжи

— Все дело в отце, — наконец сказала Лили. Я притих, в ожидании следующих слов. — Мне кажется, что он больше не любит меня.

— Почему ты так решила?

— Мы не общаемся. Видимся раз в несколько месяцев. Он постоянно на работе и отмахивается от меня деньгами.

— Когда это началось?

— После смерти мамы.

В легких стремительно закончился воздух. Я напрягся всем телом, пока слова Лили медленно оседали в голове. Тем самым она приблизила меня к своему очагу боли. Я хотел действовать аккуратно, но на несколько секунд провалился в собственное прошлое. Пустой взгляд серых глаз. Чуть приоткрытые губы, с которых сорвался последний вздох. Мой крик и звук разбитого сердца. Лицо Джеффа. Присутствие смерти в доме. Воспоминания накладывались друг на друга, утаскивая в спрятанное горе. Я провел ладонью по лицу. Не сейчас, не здесь, не в тех обстоятельствах.

Прочистив горло, я вдохнул полной грудью. Пальцы подрагивали от нахлынувших эмоций.

— Сколько тебе было лет?

— Девять.

— Как ты прожила это?

— Я…

Ей нечего было сказать. Потому что Лили зацепилась за проблему, которая показалась ей легче. С которой в теории она могла справиться. Но чтобы не возвращаться к смерти матери, Лили застряла в игнорирование отца. Непозволительно долго задержалась, таща за собой последствие собственного бездействия.

Лили не готова была разобраться с этим. В данной точке она лишь упивалась своим положением и искала подтверждения догадкам. Я не мог допрашивать, не делясь своим опытом. Но приоткрывать эту дверь было так неприятно.

— Маму убили, когда мне было тринадцать.

Лили перестала дышать. Испуг отразился на лице и плескался в голубых глазах. Она даже не представляла, какой красивой была. Даже сейчас: пьяная, с дорожками слез на щеках и потухшим взглядом.

— Джефф Гилл запер меня в комнате, а после спустился на первый этаж и убил ее. Сначала я во всем винил себя, ведь если бы был сильнее, то смог бы ее спасти. После я попытался выдвинуть обвинения на Джеффа, но никто не стал слушать тринадцатилетнего мальчика. Тогда я сконцентрировался на мести. Придумывал всевозможные способы убийства Джеффа, будто бы это помогло ее вернуть. Перед смертью мама подарила мне зажигалку. — Я вытащил из кармана ZIPPO и протянул Лили. Она с любопытством рассматривала гравировку. — Даже хотел спалить дом с Джеффом внутри.

— Что потом? — Шепотом спросила Лили, испуганно смотря на меня.

— Я принял тот факт, что моя мать мертва. Сел перед зеркалом и повторял до тех пор, пока слезы не закончились. Пока голос не сорвался. Пока осознание и принятие не поселились в каждой клеточке тела. Лили, моя мама умерла, но я нет. Тот вечер забрал ее, а не меня. А значит я обязан двигаться дальше. Ради себя.

Лили отшатнулась. Смотрела на меня, как на психа. И я догадывался почему.

— Я не могу проживать свою жизнь ради воли другого человека. Это не честно. И бессмысленно. Все мои решения будут приниматься, основываясь на чужом мнении. Я буду пытаться стать лучшим для кого-то, но не для себя. Тогда какой в этом смысл?

На мой вопрос не последовал ответ. Лили замолчала, обдумывая сказанное. Я предоставил ей паузу, но не такую большую, как она рассчитывала.

— Ты когда-нибудь говорила отцу, что тебе не хватает внимания?

— Нет. Ему удобней не замечать меня.

А дальше начался замкнутый круг: я задавал вопрос, Лили отвечала. Но ни на один вопрос я не получил честного ответа. Она просто использовала удобные формулировки, чтобы не раскрывать ящик боли.

— Лили, попробуй поговорить с отцом. Расскажи о всем, что беспокоит. Сделай один шаг навстречу. И, пожалуйста, проработай со специалистом смерть мамы. Прими ее. И отпусти.

Я был уверен, что все слова прошли мимо нее, даже неопределенный кивок не смог убедить. Лили поднялась с пола и поплелась в кровать. Сон и вода сейчас интересовали ее больше. Мне и самому хотелось спать. Но сил дойти до своей комнаты не осталось. Я лег рядом с Кэтрин и вырубился.

* * *

Признание Линды меня порадовало, хоть сам факт, что Шарлотта Фокс опустилась до такого, выбил из колеи. Это сумасшествие в самом чистом его проявлении. Очередное предательство, брошенное лезвием вперед. Кэтрин принял его достойно, хоть я и заметил, как на долю секунды обида исказила ее лицо. Кэтрин прекратила верить, в отличии от той маленькой девочки, что в глубине души надеялась, что родителям на нее не наплевать.

Все в этой комнате так или иначе были травмированы. Но каждый из нас по-разному справлялся со своей болью: я — экологично для себя, Кэтрин — подавляя эмоции, Лили — утопая в жалости. Каждому требовалось время и уединение, чтобы привести мысли в порядок. Мы договорились вместе пообедать. После этого я ушел к себе.

Кристофер определенно ждал меня. Сидел на кровати, поглаживая пальцами наушники. Круги под глазами — свидетельство бессонной ночи. Так что же беспокоило его? Неверная трактовка поступка Кэтрин, истинный мотив по отношению к Лили или разговор с Нейтом? Я закрыл дверь, но не сдвинулся с места. Сперва медленно обвел взглядом Кристофера, обдумывая каждое слово. Но Кристофер опередил меня: