Сотканные из лжи

Его ресницы трепетали, отбрасывая тень на кожу, пока язык и губы продолжали дарить мне удовольствие. Мне хотелось коснуться его в ответ. Сделать что-то, чтобы и он испытывал бушующее внутри пламя, которое добралось до пальчиков ног. Я не могла больше терпеть. Едва не хныкала, желая о разрядке. Тайлер втянул клитор и погрузил в меня кончик пальца. Тугой узел в животе развязался, и я взорвалась, распалась на частицы. Удовольствие разлилось под кожей, окутывая и согревая каждую клеточку. Тайлер поднялся и прижался губами к пульсу на шее. Невинный поцелуй никак не вязался с тем, что произошло несколько минут назад. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, не в силах выразить эмоции.

— Спасибо, — внезапно поблагодарил он, окончательно сбивая меня с толку.

— За что?

— За то, что доверилась.

Он приник к мои губам, давая попробовать себя на вкус. Я не знала, как еще не рухнула в обморок от переизбытка чувств. Они все собрались в груди, теснясь в небольшом пространстве, и сводили с ума. Даже сердце будто распухло, так много всего я сейчас испытывала к Тайлеру.

— Нам пора.

— А как же?… — Смущение сдавило горло.

— Еще не время. — Он нежно провел кончиками пальцев по щеке.

С его помощью я поднялась, ощущая восхитительное головокружение. Волны удовольствия все еще омывали тело. Дрожащие ноги едва удерживали меня. Тайлер без моей помощи отыскал платье и помог одеться. На несколько секунд он вновь прижался к моим губам. Я и сама не хотела так скоро и надолго расставаться с ним. Наши сердца будто соединились друг с другом толстой нитью и не давали отойти.

— Иди первая. — Его лоб коснулся моего. Дыхание со вкусом вишни овевало разгоряченную кожу.

— Твой отец хотел, чтобы ты приехал сюда, — резко сказала я, испуганно смотря на него.

— Кто тебе сказал?

— Мама.

В его глазах что-то мелькнуло, но я не успела понять что. Тайлер в последний раз коснулся моих губ и подтолкнул в выходу.

Спускаясь на первый этаж я пыталась восстановить дыхание и согнать румянец с щек. Мама уже направлялась за мной.

— Ох, Эшли, почему так долго?

Она вцепилась в мою руку. Я боялась, что пальцами мама нащупает мой сумасшедший пульс и сразу сложит что к чему. Но ее беспокоило что-то другое.

— Отец желает уехать. Пойдем скорей, пока он не вышел из себя.

— Все хорошо?

— Еще не знаю.

Папа не выглядел рассерженным или хмурым, но я заметила, как нетерпеливо он поглядывал на часы. Волосы не могли скрыть мое красное лицо, благо отца оно сейчас вовсе не интересовало.

Многие гости уже расходились. Некоторые стояли возле крыльца и обсуждали выгодно заключенные сделки.

— Эшли, не витай в облаках, — шикнула мама.

Но что-то надломилось во мне в комнате Кэтрин. Будто я оставила там часть себя. Навечно подарила ее Тайлеру.

Меньше всего мне хотелось уезжать домой. И обладай я чуть больше силой, то вырвала бы свою руку и вернулась к тому, о ком пело мое сердце.

Глава 28. Тайлер

В зал я возвращался спокойным. Буря унялась в голове, оставив за собой лишь пустоту.

Кэтрин стояла, сложив руки на груди. Гнев и ненависть наполнили пространство, казалось даже воздух искрился от напряжение. Шарлотта Фокс, как и всегда, отчитывала ее, отпуская в мою сторону оскорбления. Ее мнение — последнее, что интересовало меня в данной ситуации. Я заметил Нейта, который не ушел вместе с Линдой, а внимательно наблюдал за Кэтрин. Его присутствие все усложняло, но Кэтрин никогда не любила ничего легкого.

— Кэтрин, — взревел Виктор, врываясь в зал. — Какого черта ты вылила шампанское на Эреса?

— Удивительно, как благополучие этого парня волнует вас больше, чем я. Он твой внебрачный сын? Наконец-то появился наследник для твоей империи?

Я не вмешивался. Кэтрин сама могла за себя постоять. Однако придвинулся чуть ближе, если эти двое решат поднять руку. И пока продолжался словесный футбол, я вслушивался в контекст. Виктор был хитрым человеком, но в порыве ярости мог ляпнуть все, что угодно.

— Ты завтра же принесешь извинения Эресу и пригласишь его на ужин. И только попробуй выкинуть хоть что-то, и я мигом организую тебе путешествия в самые сырые места страны. А ты, — он обратился ко мне. — Ты не будешь вмешиваться. Спрячешься где-нибудь и не станешь высовываться до тех пор, пока я не скажу.

— С чего вдруг ты наделил себя такой властью? — Усмехнулась Кэтрин.

— Отец и так отнесся к мальчишке Гиллу снисходительно, выделив ему место в Болфорде. Ты же кричишь на каждом углу, что спишь с ним, словно это повод для гордости. Для твоего будущего сделали все, а в ответ требовалась лишь благодарность. Но откуда тебе, не знавшей ничего в этой жизни, знать такое слово? Ты даже не замечаешь, какой грязной становишься рядом с ним. Дочь Виктора Фокса и сын наркобарона — прекрасно, Кэтрин. Браво.

Я не видел выражения лица Кэтрин, но мог предположить, как сильно наскучил ей этот разговор. Она прокрутила в руках бокал, а после замахнулась и разбила его об стол. Я не сводил глаз с четы Фоксов, которые едва ли не подпрыгнули от ее выходки. И эти двое смели называть себя ее родителями.