Сотканный мир

Кэл все-таки сомневался, но было не до споров. Он пожал плечами, детишки вцепились маленькими ручками в тело Джерико и помогли положить его в могилу. После чего вдруг сделались серьезными, но не потому, что соблюдали какую-то формальность или обряд. Одна из девочек смахнула грязь с лица покойника — ее прикосновение было нежным и легким, — а кто-то из ее братьев распрямил конечности Джерико. После чего все молча отступили, позволив Сюзанне в последний раз поцеловать губы Джерико. Только тогда, в самом конце, она негромко всхлипнула.

Кэл взял горсть земли и бросил в могилу. Дети присоединились к нему и принялись засыпать тело. Они быстро с этим справились. Даже мамаши подошли к могиле и бросили по горсти земли, прощаясь с соплеменником, который был для них лишь предметом спора.

Кэл вспомнил о похоронах Брендана: гроб уезжал за прозрачный занавес, а бледный молодой священник выпевал затасканный гимн. Конец Джерико, без сомнения, был куда лучше, а улыбки детей гораздо уместнее молитв и пошлых речей.

Когда все закончилось, Сюзанна взяла себя в руки и поблагодарила копателей и их матерей.

— Мы так хорошо его закопали, — сказала старшая девочка. — Я надеюсь, он прорастет.

— Ну конечно, — ответила ее мать без намека на снисходительность. — Они всегда прорастают.

После этого дикого комментария Кэл с Сюзанной отправились дальше, к Дому Капры. Они пока не знали, что скоро там будут пировать мухи.

III Взбесившийся конь

1

Норрис, король гамбургеров и миллионер, давным-давно позабыл о человеческом обращении. Шедуэлл использовал его в ином амплуа. Во время первого пробуждения Фуги Норрис, как известно, был конем. Затем, когда всадник и скакун вернулись в Королевство и Шедуэлл принял обличье пророка, Норрис сделался скамейкой для ног, подавальщиком и шутом, на котором Торговец упражнялся в унижении ближнего. Норрис нисколько не сопротивлялся. Под воздействием чар пиджака он оставался совершенно глух к самому себе.

Но этим вечером шут наскучил Шедуэллу. У него имелись новые вассалы, и унижать бывшего плутократа было уже не смешно. Перед роспуском ковра Торговец оставил Норриса своим охранникам, назначив его их лакеем. Грубость для миллионера ничего не значила, но утрата иллюзий глубоко потрясла.

Он был вовсе не глуп. Оправившись от первого потрясения, когда он очнулся и обнаружил, что с головы до ног покрыт синяками, Норрис сумел сложить вместе все фрагменты истории. Он не знал, много ли времени провел на крючке у Шедуэлла (в родном городе в Техасе его признали мертвым, а жена уже вышла замуж за его брата), и не помнил почти ничего из пережитых унижений. Но он был совершенно уверен в двух моментах. Во-первых, именно Шедуэлл довел его до нынешнего состояния, а во-вторых, этот самый Шедуэлл ответит за все.

Прежде всего надо было сбежать от новых хозяев, что он легко сделал во время представления, когда распускался ковер. Никто и не заметил, как он отошел в сторонку. Дальше нужно было отыскать Торговца, а это, рассудил Норрис, лучше всего сделать с помощью полиции, которая должна существовать даже в этой странной стране. В итоге он подошел к первой же попавшейся на пути компании ясновидцев и потребовал, чтобы его проводили к представителям власти. Ясновидцев нисколько не впечатлило его требование, зато сам он вызвал у них подозрения. Они обозвали его чокнутым, а затем обвинили в незаконном вторжении на их территорию. Одна из женщин предположила, что он может оказаться шпионом, и сказала, что лучше отвести его к властям. Норрис напомнил, что именно этого он и добивался. И они его отвели.

2

Таким образом, вскоре разжалованный конь Шедуэлла оказался в Доме Капры, ставшем к тому моменту средоточием всеобщего волнения. За полчаса до Норриса сюда прибыл пророк, завершивший свое триумфальное шествие, однако совет отказался допустить его в священное место без обсуждения того, насколько это этично.

Пророк объявил, что понимает и уважает эти метафизические предосторожности (в конце концов, разве он не Глас Капры?), а посему остался сидеть за затемненными стеклами автомобиля, пока совет судил и рядил.

Собралась целая толпа. Там были и те, кто жаждал увидеть пророка во плоти, и те, кого зачаровал вид машин. Кругом царило оживление. Посыльные носили записки от членов совета в Доме к начальнику конвоя, ожидавшему на крыльце, и обратно. Наконец было объявлено, что пророк все-таки может войти в Дом Капры, если будет босым и без всякого сопровождения. Пророк согласился, и через пару минут после объявления дверца машины открылась, крупный босой мужчина вышел и приблизился к двери. Толпа рванулась вперед, чтобы лучше рассмотреть своего спасителя, приведшего их в безопасное место.

Норрис стоял дальше всех, он успел лишь мельком рассмотреть фигуру пророка и не видел его лица. Зато отлично рассмотрел пиджак и мгновенно узнал его. Тот самый пиджак, с помощью которого его дурачил Торговец. Разве он сможет забыть эту переливающуюся ткань? На пророке был пиджак Шедуэлла. Значит, это и есть Шедуэлл.