Сотня золотых ос (СИ)

Даффи было страшно. Когда Освальд ввалился к нему в комнату и начал выть, что Анни пошла в башню, он сначала ничего не понял. Даже не сразу вспомнил, кто такая Анни, хотя в последние дни в центре только о ней и было разговоров — вроде Гершелл сделал ей какой-то потрясающий эфир. Даффи не слушал, потому что знал, что никакого эфира не будет.

А потом он понял.

Освальд сидел у него на кровати, вцепившись в волосы и раскачивался, тихонько подвывая. Это было даже забавно, но Даффи было не до смеха.

— Ты… пойдешь в башню? — хрипло спросил он Освальда.

— Я пытался Анни отговорить, но она не… Я позвонил Бесси. Девчонке, которая нам записки носила, я ее профиль сохранил… Мар… другой нельзя, — беспомощно сказал он. — Они соседки, Бесси предупредит, и…

— И ты думаешь эта сумасшедшая сука не станет?.. — уточнил Даффи.

— С каких это пор она стала сумасшедшей сукой? Тебе же она нравилась!

— Тебе тоже, — огрызнулся Даффи.

Ни в какую башню он идти не собирался. Он только вспоминал, как серебристая оса пыталась ужалить ладонь Марш. Даффи в последние недели ничего другого не вспоминал.

Оса. Он даже лица Марш почти не помнил, только злую осу и голубое свечение повязки.

Даффи был не дурак и понимал, что у Марш свои резоны. Он был не против. Но это он тогда был не против, а теперь-то все стало иначе!

Освальд вдруг подскочил, словно его током ударило и бросился за дверь.

Даффи несколько секунд ошеломленно смотрел ему вслед, а потом выбежал в коридор.

— Стой, поехавший! — в отчаянии крикнул он.

Освальд даже не притормозил. Он явно все для себя решил, и Даффи не осталось ничего другого, кроме как бежать за ним. Молча, потому что еще был шанс, что башня не взорвется, Анни не умрет, а привлекать лишнее внимание было совершенно ни к чему.

Когда раздался взрыв, Освальд почти успел добежать до башни. Когда вздрогнули алые стены — еще до звука и света — Даффи понял, что нужно делать. Он успел увидеть, как Освальд падает на промерзшую землю, закрывая голову руками. И как густое рыжее пламя растет, разрывает изнутри каменную кладку, и нет никаких серебристых ос, нет брызгающих огнем и осколками пластика окон, только тянущийся к лицу жар и разрывающий грохот.

Даффи не стал смотреть, что с Освальдом. Он сам все решил для себя, а Даффи для себя.

Он развернулся и бросился к коттеджу.

…

Спустя час после взрыва Рихард сидел у себя в кабинете и смотрел на ерзающего на табуретке Даффи, который торопливо, глотая слова, рассказывал про серебряных ос и взрывы.

Рихард услышал главное, и когда Даффи начал оправдываться и добавлять ненужные подробности, полностью погрузился в свои мысли. Он потом пересмотрит на записи, если ему что-то понадобится, но пускай мальчишка говорит.

Из всех бывших пациентов «Сада» Рихард меньше всего хотел иметь дело с Марш Арто. Он успел найти фотографии с внешних камер ее квартала, и перемена ему не понравилась. Куда она дела глаз? Рихард пересмотрел профиль — она была совершенно здорова, только сумасшедшая. Травма? Вряд ли это травма.

Даффи продолжал что-то говорить, и Рихард различил заискивающие интонации. Эта часть представления его точно не интересовала.

Освальда он запер в палате вместе с Иви — мальчишку полечить ожоги и подумать о своем поведении, девчонку — чтобы он побольше болтал под камерами. И чтобы они пропали из сети на некоторое время.

Пускай их родственники привыкают.

— Проваливай, — коротко сказал он, не поднимая головы.

В ушах стоял тонкий монотонный звон. Рихард сцепил руки в замок и прижался лбом к сжатым пальцам. Пахло гарью. Он так и не успел вымыть руки и даже сменить рубашку. Почему-то он не мог себя заставить.

… Рихард начал врать еще до того, как прозвучал финальный взрыв. Совет Тодерика Ло выставить взрывы спланированной акцией зажегся в памяти легко и быстро, слова подобрались правильные и убедительные, а эфир удалось закончить удачной шуткой. Рихард говорил, улыбался, и так искренне верил в каждое свое слово, что Аби не смог уличить его во лжи.

Даффи пытался поймать его взгляд, и Рихард не стал отказывать мальчику. Пусть смотрит.

— Проваливай, — повторил он побледневшему, притихшему Даффи и снова опустил голову.