Сотник

В самом конце букваря располагалась справочная часть. Там Андрей размести таблицу с полным алфавитом, названием букв, ее звучанием, числовым соответствием и соответствием глаголице. Включив туда даже те буквы, которые не описывал, считая дублями или утратившими смысл. А далее, за таблицей, просто записал перечень основных, предельно просто сформулированных правил, так или иначе связанных с чтением и письмом. Завершал же справочную часть он таблицей специальных символов. Причем не только той, что уже употреблялась, но и той, которая требовалась в некой перспективе, вроде всякого рода двоеточий, многоточий, запятых и так далее.

Получилось довольно добротно и основательно. Во всяком случае на фоне того, что вообще в те годы существовало. Не только на Руси, но и в принципе, в мире.

Тут нужно отметить, что восприятие грамотности в XX–XXI веках и ранее очень сильно отличалось. Причем не в деталях, а в принципе. Дело в том, что справочников и словарей до конца XIX века попросту не существовало. Во всяком случае в России, в которой внятной регламентации языка до советской эпохи не существовало вообще. Во всяком случае всеобъемлющей. Из-за чего все эти вещи и не выступали эталоном правильности. Вместо них опирались на читательский опыт[14] и свое виденье вопроса. Это отмечал еще Белинский в начале XIX века, говоря о том, что в русском языке столько же правописаний, сколько книг и журналов[15].

На Руси в XVI веке кроме очень узкой ниши официальных документов, в которых подражали насколько могли старым текстам, имелась бытовая орфография и буквоупотребление, которые довольно сильно плавали от района к району. Общая его идея была близка к языку интернета – главное, чтобы адресат послания тебя понял, все остальное не имело никакого значения.

Так что Андрей без малейшего зазрения совести или иных рефлексий лепил букварь для обучения бытовому письму. Такому, какому хотел. Просто давая будущим ученикам возможность понимать и другие тексты, в которых массово употреблялись дубли, давно потерявшие всякий смысл в живом языке. Какая-то смысловая нагрузка в них оставалась только в официальных публичных текстах. Но и там мало кто понимал – почему в этом слове употреблялась такая буква, а не иная. Максимум ссылаясь на какие-то старые книги, где делали также…

Вторым учебником Андрея была «Арифметика начальная» которая в свое время вызвала в нем массу рефлексий. Теперь же, глядя на этот текст, он был еще более доволен, чем букварем. А чувство тревоги, если и возникало, но не сильное.

На Руси в 1554 года безраздельно властвовала старинная система непозиционного счета и запись чисел в такой же архаичной форме[16]. И она, в целом, в смешанном виде употреблялась даже в начале XVIII века, встречаясь даже в датах на копейках[17]. Однако в Европе индо-арабские цифры, попав в районе X века[18], получили широкое распространение в XIII–XIV веках. Из-за чего активно участвовали в переписке, в том числе бытовой или торговой. И купцы эти цифры ведали практически повсеместно. Тем более, что восточные торговцы, приезжающие из Крыма и по Волге, так же их употребляли. Так что Андрей, немного подергавшись, остановился на них, как более привычных для себя.

Учебник этот имел семь разделов.

В первый он поместил табличку с цифрами, их описанием, правилами записи и прочтения. А также все основные специальные символы, которые планировал употреблять. Кроме того, здесь же находилась таблица Пифагора[19] совершенная обычная для школьных тетрадок из его детства.

Дальше последовательно шло пять разделов, посвященных сложению, вычитанию, умножению, делению и дробям. Само собой, везде, без всякого исключения, использовались нормальные цифры и десятичная система счета.

В седьмом разделе Андрей описывал разные способы записи чисел, с которыми можно столкнуться. Прежде всего имея в виду римскую, греческую и славянскую.

Как и букварь учебник арифметики начальной был испещрен скетчами, сильно облегчающих понимание. А все арифметические действия шли через наиболее доступные формы объяснения народным языком с примерами из жизни. Так, чтобы даже дурак смог понять, о чем речь.

Для практики в счете и письме парень активно использовал восковые таблички. Не самая удобная вещь. Однако он не мог себе пока что позволить переводить на это дело не самую дешевую бумагу. Бересты же в нужном объеме заготовить было попросту не реально. Дополнительно для совместных занятий он изготовил одну большую доску, выкрашенную в черный цвет. Для того, чтобы писать на ней мелом.