Сотри случайные черты

— Пффф. Мне пора, родители вызывают на разбор полётов. Видимо, сегодня уже не увижу Никиту, пожалуйста, объясни ему, в моём поступке не было злого умысла. Просто твой брат очень нравится, из-за этого все проблемы.

Лиза села в удобное бабушкино кресло и вскоре почувствовала, что не может встать, ей даже шевелиться не хотелось. Думать о заданном Дашей вопросе тоже не хотелось, но и не думать было бы полной глупостью.

Лиза всё время решала, каким же статусом наградить Артёма? Что Самохин по недавнему убеждению — всего лишь преподаватель, не друг, тем более не возлюбленный, она начала сомневаться после визита к нему домой, когда передавала подарки от бабушки. И вновь задалась этим вопросом утром после вечеринки, стоя то под огненно-горячими, то под ледяными, жалящими тело струями воды. Она чувствовала, что три часа, которые перед занятиями ей удалось поспать, а потом этот контрастный душ, совершенно не принесли бодрости и ясности. Кажется, от мыслей о Самохине усталость усилилось ещё больше, до максимума. Если он решил жениться, то почему, привезя её из клуба, так нежно держал за руки и долго не отпускал домой, всё говорил и говорил. Для объятий и разговоров есть будущая жена. Самое ужасное, что от прикосновений Самохина с ней происходило странное и непонятное: руки и ноги ослабевали, тело пронизывала какая-то опьяняющая истома, выдержка и рассудок отказывались выполнять свои функции, и хотелось спать. И ещё одна мысль тревожила: как так получилось, что за сравнительно небольшой промежуток времени она стала много думать об Артёме гораздо больше, чем об учёбе или об общественной работе? Да и о своей первой любви — Виталии столько не переживала. Лиза, подтянув ноги к креслу и прикрыв глаза, попыталась сосредоточиться на этом вопросе, но за стеной, в комнате брата, загрохотала музыка: Никита вернулся домой и сразу запёрся в своей комнате, включив музыку. Он слушал рок настолько громко, что Лизу пробирало до последней клетки мозга. Бернгардт ненавидела такие минуты, ибо поведение брата демонстрировало, что у него нет настроения и сейчас к нему лучше не соваться. Однако вибрация от звуковых волн японской аудиосистемы нарастала и не давала возможности спрятаться. Лиза, вздохнув, осторожно постучала по стене, разделяющей их с Никитой комнаты, но он ничего не услышал. «Опять тоскует по Арине. Когда он её забудет, ведь ни с кем после этой девушки долго не задерживается. Только обрадовалась, что переключил внимание на Дашку — и вот новый срыв», — вздохнула Лиза и подошла к его двери, постучав уже громче и длительней.

Глава 28

— Уйди, — услышала она глухой голос.

— Никита, послушай. — Девушка осторожно открыла дверь, чтобы успокоить брата, а потом попросить выключить гремевшую на всю квартиру музыку, но не успела больше ничего сказать, ибо в ту же секунду в неё полетела подушка.

— Ах, так! — Уклонившись в сторону от подушки, Лиза быстрым шагом подошла к розетке, выдернув из неё шнур аудиосистемы, и железным тоном приказала: — Прекратить истерику.

— Кто это истерит?

— Ты. — И, подхватив лежащую на полу подушку, бросила в него.

— Но-но, лежачего не бьют.

— Ладно, лежачий, всё. Как погода на улице? Похолодало?

— Да. Дождь. — И дождливым же холодным тоном поинтересовался: — Зачем пришла? Успокаивать? В своей жизни разберись. Думаешь, не замечаю, как ты смотришь на Самохина?

— Как? Как я на него смотрю?

— С тоской и любовью.

Вообще между Никитой и Лизой, несмотря на разницу в возрасте, до недавнего времени существовали доверительные отношения, пока в их жизнь не ворвался Самохин. Лиза не то что Никите, себе не могла признаться, что как-то незаметно Артём стал для неё не просто преподавателем, другом или родственником брата, а кем-то более близким. Но об этом Бернгардт думать не хотела.

— Дурак. Давай поговорим лучше о тебе. Пойми, пока одни двери не закроешь, другие не откроются. Дашка — хорошая девчонка, но ты её оценишь, когда перестанешь сравнивать с Аринкой.

— Когда ты училась на психолога? И при чём здесь… Арина? — вздохнул Никита, спотыкнувшись на одном слове, а потом согласно качнул головой: — Конечно, ты права, сестрёнка. Прости. Я сам это понимаю: никаких возвратов быть не может. Не стоит портить красивую сказку пересказом.

— Вот и я говорю: забудь об Арине.

— Добрый вечер. — Лиза повернулась на голос. В дверях Никитиной комнаты рядом с раскрасневшейся и помолодевшей бабушкой стоял Артём. — У вас серьёзный разговор? Мы, наверное, помешали? — улыбнулся парень. — Простите.

Бернгардт резко рванулась вперёд: блин, его здесь только не хватало, наверняка ведь слышал их разговор.

— Блииин, — уже вслух повторила Лиза себе и всем сразу.

— Верно. Я принёс на ужин блины. Прошу всех к столу.

Первым, виляя хвостом, на кухню отправился пёс, почуяв вкусненькое.

* * *