Сотрясатель

Следующим заорал незнакомый мне визитёр. Нага выгнула шею и вонзила свои острые зубы тому в бедро.

Я не стал стоять в стороне, а поспешил на помощь своим людям. Подхватив стоящую у края лестницы метлу и на ходу активируя усиление, ударил черенком по голове наги, так и продолжающей грызть бедро грязнули. Раздался хруст, метла в моих руках сломалась, а змеелюдка обмякла, вновь приняв смиренный вид.

— Лучше бы она тебе куда повыше вцепилась, чтобы неповадно было так поступать с беззащитными девушками, — без доли жалости сказала Эрика.

— Беззащитная? — переспросил нудист, прижимая ладони к кровоточащей ране.

— Рик, ты её убил? — подал голос Ларс из дальнего конца башни.

— Да вроде пока что нет.

— Только не нужно её окончательно убивать, — запыхаясь, произнёс сбежавший с верхних этажей Франс.

— Так всё-таки ты тоже в этом участвуешь, — принялась прожигать взглядом одержимого Эрика.

— О да, это для меня Ларс доставил эту настрадавшуюся особу. За что я ему безмерно благодарен.

— Я всё ещё уверен, что ты мухлевал. Это все твои бесовские штучки, — проворчал прихрамывающий воришка.

— Карточная партия была честной. Мне прискорбно осознавать, что ты подозреваешь меня в такой гнусности.

— Мне кто-нибудь поможет? — напомнил о себе истекающий кровью человек.

— Бранду нужно перевязать рану, — назвал Ларс незнакомца по имени.

— Да ну? — я удивлённо уставился на парня.

В обросшем и измазанном грязью человеке с трудом, но всё же удалось разглядеть знакомые черты. Бранд вместе с нами ходил на огра, а после того, как ниораксы сожрали Ромула, и на нас воздействовал страх, парень пропал. Мы искали его, но, как и мой цвайхандер, не нашли. Из тех, кто пошёл с нами, выжил только Свэр. Была надежда, что в живых останутся ещё два парня, отставших от нас в замке, но когда я увидел их уходящими вместе с Алиной, все надежды растаяли.

Эрика тоже узнала Бранда и сменила гнев на милость. Сбегав за водой, она промыла рану парня, после чего перевязала бедро. Мы же в это время занялись нагой, крепко ту связав, и, по просьбе Ларса, потащили тело на вершину башни.

— Подумать только, тот, кто больше нас всех кичился своей честью, собирается принести своему внутреннему демону невинное дитя, — посетовал я на превратности судьбы.

— Это ты ещё всей правды не знаешь. Жертвоприношение — это цветочки. Ужаснее всего, что он в карты мухлюет! И это говорит о его грехопадении лучше всего! — запальчиво произнёс Ларс.

— Я не мухлевал, ты просто не умеешь принимать поражение с достоинством.

— Не мухлевал! А как тогда объяснишь, что в колоде было семь тузов? Это бесовщина какая-то. А бесовщина — это по твоему профилю.

— Так ты первый лишний туз из рукава достал, — в свою очередь, возмутился Франс.

— Тогда почему мой туз оказался у тебя в колоде, а в рукаве у меня была шестёрка?! Я не понимаю!

— А я не понимаю, почему ты ещё два раза пытался провернуть данный трюк? Со второй же попытки можно было понять, что я не дам тебе мухлевать.

— Рик, ну ты слышал? О какой чести тут вообще можно говорить?

— Слышал. А теперь я хочу услышать, какого чёрта ты вообще вышел за замковые стены в одиночку?

— Это всё из-за карточного долга. Ты сказал, что ближайшую неделю сидим в замке безвылазно. У тебя возвышение, и ты бы со мной не пошёл, а просить составить мне компанию кому-то другому — это брать на себя ответственность за его жизнь. Я решил провернуть всё по-тихому, незамеченным войти и также выйти. Да и пойми, Рик, ты — командир, твои решения я не оспариваю, но считаю, что в свободное время могу действовать самостоятельно без твоего присмотра.

— Так значит, мальчик вырос и захотел приключений, — хищно улыбнулся я.

— Рик, не кипятись. Я что, дурной, лазить по тёмным землям в одиночку? Просто в этот раз так вышло. Ну, хочешь, накажи нас с Франсом. Мы понимаем, заслужили, — понуро опустил голову Ларс.

— А я-то тут причём, — удивился Франс.

— Ничего не случилось, если бы не ты и твоя девственница, — обвинительно произнёс Ларс.

В чём-то воришка был прав. Они не мои слуги и вольны делать, что хотят. Слушаются во время вылазок, а это самое главное. Да и контролировать их круглосуточно не получится, особенно деятельную натуру Ларса. Но оставлять содеянное тоже нельзя. Нужно их периодически одергивать, чтобы лишний раз думали, прежде чем что-то делать.

За моими размышлениями и руганью Ларса с Франсом, мы поднялись на вершину башни.

— Ты собрался проводить ритуал здесь? — спросил я одержимого.

— Не хочу, чтобы в башне пахло кровью, — ответил Франс, сгружая тело.

— Хорошо. Ларс, слушай своё наказание. Сегодня помогаешь Франсу с долгом перед бесом. Завтра я пройду возвышение, и будешь помогать мне с освоением новых навыков.

— Ты же меня прибьёшь одним из своих навыков. Возьми лучше Бранда, он мне должен за спасение, пускай отработает.

— Его жалко, — не согласился я.

— А меня, значит, нет? — изобразил обиду Ларс.

— Ты сам просил наказание, — напомнил я ему.

— Я не просил, а предложил. Где твоё всепрощение?