Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

Что-то, как я догадывался, это был потерявшийся револьвер, ударило меня по макушке. Недостаточно сильно, чтоб я потерял сознание, но это заставило меня ослабить удары.

Еще шлепок.

Они были слабы, эти удары по голове. Но чтоб повредить череп при помощи куска металла не надо особо сильно бить.

Я попытался уклониться от следующего шлепка, но неудачно. Я не только получил удар револьвером, но и позволил Теннанту оторваться от меня.

Это был конец.

Я повернулся к девушке как раз вовремя, чтоб получить очередной удар по голове, а потом один из кулаков Теннанта врезался мне в ухо.

Я рухнул, как боксер после нокаута — мои глаза были открыты, мое сознание не помутилось, но ни руки ни ноги не могли оторвать меня от пола.

Теннант вытащил из кармана мой пистолет, направил на меня и сел в кресло, хватая ртом воздух, который я вышиб из него. Девушка села на другой стул, а я, обнаружив, что могу управлять собой, находился посреди комнаты на полу и смотрел на них.

Теннант заговорил, все еще задыхаясь.

— Отлично — следы борьбы, придадут правдоподобие нашему рассказу!

— Если они не поверят, что вы участвовали в драке, — предложил я мрачно, сжимая больную голову обеими руками, — вы можете устроить маленький стриптиз и показать им свой животик.

— А вы можете показать им это!

Он наклонился и рассек мне губу ударом, который опрокинул меня на спину.

Гнев заставил мои ноги двигаться. Я встал. Теннант переместился за кресло. Мой черный пистолет в его руке не дрожал.

— Держите себя в руках, — предупредил он меня. — Моя история, если я убью вас, возможно, будет выглядеть только правдоподобнее.

Это было не лишено смысла. Я остался стоять.

— Позвони в полицию, Кара, — приказал Теннант.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь; все, что мне удалось расслышать из ее разговора, было лишь невнятное бормотание.

Десять минут спустя прибыли трое полицейских в форме. Все трое знали Теннанта, и обращались с ним с почтением. Теннант раскрутил перед ними свою историю, которую они слепили вместе с девочкой, с некоторыми изменениями, чтоб объяснить выстрел из никелированного револьвера, и устроенный нами погром в доме. Девушка каждый раз энергично кивала головой, когда полицейский смотрел на нее. Теннант передал обе пушки светловолосому сержанту.

Я не спорил, не отрицал своей вины, но сказал сержанту:

— Я работаю с детективом-сержантом О’Гаром над одним заданием. Я хочу поговорить с ним по телефону, и еще я хочу, чтоб вы доставили нас всех троих в детективное бюро.

Теннант, разумеется, возражал против этого; но не потому, что он надеялся что-то получить, а просто, вдруг получится. Светловолосый сержант смотрел то на меня, то на него, в замешательстве. Я, со своим ободранным лицом и разбитой губой; Теннант, с красным бугром под глазом, куда пришелся мой первый удар; и девушка с одеждой, большая часть которой выше талии была разорвана и с синяком на щеке.

— Это все странно выглядит, — объявил сержант, — и мне не следует удивляться, кроме как тому, зачем всех вас надо тащить в детективное бюро.

Один из полицейских вышел вместе со мной в прихожую, и я позвонил О’Гару домой. Было почти десять часов вечера, и он собирался ложиться спать.

— Привожу в порядок убийство Гилмора, — сказал я ему. — Встречайте меня в Зале Правосудия. Вы можете заполучить Келли, патрульного, что нашел Гилмора, и привести его туда? Я хочу, чтоб он посмотрел кое на кого.

— Я сделаю это, — пообещал О’Гар, и я повесил трубку.

Фургон, в котором прибыли вызванные Карой Кенбрук полицейские, доставил нас в Зал Правосудия, где нас всех троих проводили к начальнику детективного отдела. МакТай, лейтенант, исполнял эти обязанности.

Я знал МакТая, и мы были в довольно хороших отношениях, но я не имел веса в местной политике, а вот Теннант имел. Я не говорю, что МакТай осознанно бы помог Теннанту засадить меня; но если поставит меня против помощника городского инженера, я знал, кто будет иметь преимущество если возникнут сомнения, кто говорит правду.

В моей голове сейчас стучало и шумело, особенно там, куда била девушка. Я сел, стараясь лишний раз не шевелиться, и обхватил руками голову, в то время как Теннант и Кара Кенбрук, с массой подробностей, которые не прошли незамеченными для одетых в форму мужчин, рассказывали свою сказку и показывали свои раны.

Теннант описывал ужасающую сцену, которую увидели его глаза, когда привлеченный криками девушки, он ворвался в ее квартиру. В этот момент в отдел вошел О’Гар. Он узнал Тенната, удивленно поднял брови, и сел рядом со мной.

— Что, черт побери, все это означает? — пробормотал он.

— Великолепное варево, — прошептал я назад. — Слушайте. В той никелированной пушке на столе есть пустая гильза. Добудьте ее для меня.

Он скреб голову, с сомнением слушая следующие пассажи Теннанта, глянул на меня искоса, прошел к столу и взял револьвер.

МакТай кинул на него острый, вопросительный взгляд.

— Возможно он имеет отношение к убийству Гилмора, — сказал детектив-сержант, переламывая револьвер.

Лейтенант было собрался что-то сказать, но передумал, и О’Гар принес гильзу и передал ее мне.