Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

Келли и другой полицейский в форме покинули кабинет, где теперь задержались только МакТай, О’Гар, Кара Кенбрук, Теннант и я. Теннант перебрался ближе ко мне и приносил извинения.

— Я надеюсь, вы позволите мне все уладить самому, все, что произошло этим вечером. Но вы знаете, как это бывает, когда тот, о ком вы заботитесь, оказывается в сложном положении. Я убил бы вас, знай, что это поможет Каре, честное слово. Почему вы не сказали нам, что не подозреваете ее?

— Но я действительно подозревал вас обоих, — сказал я. — Это выглядело так, будто виновным должен был быть один Келли, но вы вели себя так, что я начал сомневаться. Некоторое время это выглядело забавно: вы думали, что это сделала она, а она думала, что вы, хотя я предполагаю, что каждый бы поклялся в невиновности другого. Но через некоторое время это перестало быть забавным. Все зашло слишком далеко.

— Как вы догадались о Келли? — спросил из-за моего плеча О’Гар.

— Мисс Кенбрук шла на север по Ливенуорт-стрит, и находилась на полпути между Буш-стрит и Пайн-стрит, когда она услышала выстрел. Она никого не видела, никаких автомобилей, пока не завернула за угол. Миссис Гилмор шла на север по Джонс-стрит, и была на примерно таком же расстоянии, когда она услышала выстрел, и она тоже никого не видела, пока не достигла Пайн-стрит. Если Келли говорил правду, то она должна была увидеть его на Джонс-стрит. Она сказала, что не поворачивала за угол до выстрела.

Любая из женщин могла убить Гилмора, но вряд ли обе; и я засомневался, возможно ли, чтобы кто-то другой мог выстрелить и уйти, не столкнувшись с Келли или женщинами. Предположим, что они обе говорят правду, что тогда? Это значило, что Келли лжет! Логично было его заподозрить в любом случае — он был ближе всех к убитому, когда прозвучал выстрел.

Чтоб поддержать свой рассказ, он позволил мисс Кенбрук войти в жилой дом, перед которым был убит человек, в три часа утра, не расспрашивая ее и не упоминая о ней в своем рапорте. Это выглядело так, будто он знал, кто убил. Таким образом я рискнул провернуть трюк с пустой гильзой, была большая вероятность, что он выбросит ее подальше, и что он подумает…

Густой голос МакТая прервал мои объяснения.

— Что скажете насчет обвинения в нападении? — спросил он, и он имел достаточно приличия, чтоб избегать моего взгляда, когда я с остальными повернулись к нему.

Теннант откашлялся.

— Э-э-э… ввиду того, что все так повернулось, и зная, что мисс Кенбрук не хотела бы неприятной огласки, которая сопровождала бы дело такого рода, я бы предложил, чтоб мы прекратили это дело совсем. — Он широко улыбнулся МакТаю, и мне. — Вы знаете, ведь еще ничего не было записано.

— Заставьте этого шельмеца доиграть игру до конца, — проворчал мне в ухо О’Гар. — Не дайте ему прекратить это дело.

— Конечно, если мисс Кенбрук не желает настаивать на обвинении, — сказал МакТай, наблюдая за мной краем глаза. — Я предполагаю…

— Если все понимают, что все это было сфабриковано, — сказал я, — и если те полицейские, что слышали эту историю будут приглашены сюда сейчас, и услышат от Теннанта и мисс Кенбрук, что все это была ложь — тогда я готов позволить всему идти таким путем. Иначе я не буду молчать.

— Вы проклятый глупец, — прошептал О’Гар. — Просто помешались на этом!

Но я покачал головой. Я не видел большого смысла в создании самому себе проблем, даже если это создаст проблемы кому-то еще. А еще, предположим, Теннант добьется, чтоб его рассказ признали правдой…

Таким образом полицейские были найдены и приглашены в кабинет снова, и услышали правду.

И теперь Теннант, девушка и я шли как три старых приятеля по коридорам к выходу. Теннант все еще просил, чтоб я позволил ему покрыть причиненный мне вечером ущерб.

— Вы должны мне позволить сделать хоть что-нибудь! — настаивал он. — Это будет правильно!

Он сунул руку во внутренний карман пальто и извлек толстый бумажник.

— Здесь, — сказал он, — позвольте мне…

Это был удачный момент, мы спускались по каменной лестнице вестибюля, что вела на Кирни-стрит — там шесть или семь ступеней.

— Нет уж, — сказал я, — позвольте мне…

Он был на второй сверху ступени, когда я вскинул руку вверх и нанес удар.

Он плюхнулся довольно мягкой кучей внизу.

Оставив леди с пустым лицом присматривать за ним, я направился через Портсмут-сквер к ресторану, где водятся толстые стейки.

«Золотая подкова»

«The Golden Horseshoe». Рассказ напечатан в журнале «Black Mask» в ноябре 1924 года. Переводчик Г. Рикман.

— На этот раз для вас ничего из ряда вон выходящего нет, — сказал Вэнс Ричмонд после того, как мы пожали друг другу руки. — Но надо бы найти одного человека… Он вообще-то не преступник…