Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

— Не знаю, — сказал Дик, — но этот Орретт, или Квинн, или как бы его ни звали, уверен, что найдет его. Искал в заведении Рика, в «Уопе» Хили и у Пигатти. «Жирдяй» Граут поделился информацией. Говорит, что Орретт не знает Каднера в лицо, но хочет его найти. Жирдяй не знает, что он от него хочет.

Этот Жирдяй Граут был грязной маленькой крыской, который бы продал своих родных — будь они у него — за цену хлопка ладонями. Но с этими парнями, что играют за обе команды, всегда так — не знаешь, за кого они играют в том момент, когда ты думаешь, что они на твоей стороне.

— Думаете Жирный говорит правду? — спросил я.

— Шанс есть — но я бы на это не ставил.

— Орретт знает город?

— Похоже, что нет. Знает, куда хочет попасть, но вынужден спрашивать дорогу. Кажется, среди тех, с кем он говорил, его никто не знает.

— Как выглядит?

— На вид, не из тех парней, к которыми стоит связываться с пустыми руками, если спрашиваете меня. Они с Каднером два сапога пара. Они не похожи. Этот парень высокий и стройный, но сложен хорошо — быстрый и сильный. Лицо острое, но не тонкое, на мой глаз. Я подразумеваю, что все черты лица прямые, без изгибов. Подбородок, нос, рот, глаза — все сплошные прямые линии и углы. Из того типа, что и Каднер. Составили бы хорошую пару. Одет прилично, а не как какой-нибудь гопник — крутой парень! Охотник на крупную дичь! Наша цель, бьюсь об заклад!

— Кажется неплохо, — согласился я. — Он прибыл в отель утром того дня, когда произошло убийство, и выписался следующим утром. Он обзаводится пистолетом и меняет имя, после отъезда. А теперь он ищет Кромешника. Это совсем неплохо!

— Я говорю вам, — сказал Дик, — этот парень выглядит так, что вряд ли убийство троих нарушило бы его сон. Интересно, каким образом Каднер замешан в этой истории.

— Никаких предположений. Но, если он и Орретт пока еще не встречались, тогда Каднер не принимал участия в убийстве, но он может дать нам ответ.

Я вскочил с постели.

— Я собираюсь поставить на то, что наводка Жирдяя была правдой! Как вы описали Каднера?

— Вы его знаете лучше меня.

— Да, но как бы вы описали мне его, если бы я его не знал?

— Маленький, толстый парень с красным разветвленным шрамом на левой щеке. А что за идея?

— Одна хорошая идея, — признался я. — Этот шрам все меняет не свете. Если бы у него не было шрама, и вы должны были бы его описать, вам пришлось бы подробно перечислять детали его облика. Но у него есть характерная примета, и вам достаточно сказать: «маленький, толстый парень с красным извилистым шрамом на правой щеке». Можно поставить десять к одному, что именно так его описали и Орретту. Я не похож на Каднера, но у нас похожие рост и сложение, и если на моем лице появится шрам — Орретт попадется на это.

— А потом?

— Ничего не могу сказать. Но пне придется постараться выяснить как можно больше, если Орретт заговорит со мной, принимая меня за Каднера. Это, во всяком случае, стоит попробовать.

— Вы не выйдете сухим из воды, только не в Сан-Франциско. Каднера слишком хорошо тут знают.

— И что с того, Дик? Орретт — единственный, кого я хочу одурачить. Если он примет меня за Каднера — отлично. Если не примет — тоже неплохо. Я не буду сам навязываться ему.

— А как подделаете шрам?

— Легко! У нас есть портрет Каднера, где изображен его шрам, в галерее преступников. Я возьму немного коллодия — его продают в аптеках под разными торговыми названиями для заклеивания порезов и царапин — добавлю в него краску и нарисую шрам Каднера на своей щеке. Коллодий высохнет не коже толстым слоем, и станет похож на старый шрам.

Следующим вечером, в начале двенадцатого, мне позвонил Дик, и сказал, что Орретт сейчас в заведении Пигатти на Пацифик-стрит, и, по видимому, задержится там на некоторое время. Мой шрам уже был готов, я взял такси и через несколько минут уже разговаривал с Диком, за углом забегаловки Пигатти.

— Он сидит за последним столиком сзади, по левой стороне. Он был один, когда я выходил. Вы не сможете ошибиться. У него единственного в кабаке чистый воротничок.

— Вы лучше поторчите снаружи — в половине квартала отсюда — с такси, — сказал я Дику. — Может братец Орретт и я уйдем вместе, и я хотел бы, чтоб вы тут постояли на случай, если все пойдет неправильно.

Заведение Пигатти это узкий, длинный подвал с низким потолком, всегда тусклый от заполняющего его дыма. В центр вела узкая пустая полоска, выделенная для танцев. Остальная часть была заполнена тесно составленными столиками, чьи скатерти всегда были грязны.

Когда я вошел, большинство столиков были заняты, полдюжины пар танцевали. Мало какие из лиц, что были видны, можно было встретить на утренних опознаниях в полицейском управлении.[5]

Вглядевшись сквозь дым, я сразу нашел Орретта. Он сидел в дальнем углу один, разглядывал танцующих с безразличным лицом, за этой маской скрывалась осторожная бдительность. Я прошел с другой стороны комнаты и пересек танцевальную площадку прямо под лампой, так чтоб он ясно увидел шрам. Затем я выбрал пустой столик неподалеку от него и сел лицом к Орретту.