Сотрудник агентства "Континенталь"

– Не больше двадцати двух – двадцати трех.

– Но, папа, – запротестовала Филлис. – Ему, наверное, было тридцать или чуть меньше.

– А вы как бы оценили его возраст? – обратился я к миссис Топлин.

– Сказала бы, что ему лет двадцать пять.

– А вы? – спросил я служанку.

– Не знаю, мистер, но наверняка он не был старым.

– Волосы? Светлые, темные?

– Блондин, – ответил Топлин. – Он был небритым, с желтой щетиной.

– Скорее с рыжей, – поправила Филлис.

– Может быть, но не с темной.

– А цвет глаз?

– Не знаю. Его шапка была надвинута на лоб. Впечатление было такое, будто глаза темные, но, может быть, это потому, что их затенял козырек.

– А как бы вы описали видную часть лица?

– Подбородок узкий, бледный... Но я мало что мог разглядеть. Воротник плаща был поднят, да еще эта шапка, надвинутая на глаза.

– Как он был одет?

– Темно-синяя шапка, темно-синий плащ, черные ботинки, черные перчатки... Шелковые!

– Одежда приличная или скверная?

– Все выглядело дешевым и было ужасно измято.

– Какой револьвер у него был?

Филлис Топлин опередила отца.

– Папа и Хильда называют это револьвером. Но это был пистолет тридцать восьмого калибра.

– Узнали бы вы этого человека, если бы увидела его?

– Да! – В этом они были единодушны.

– Я должен иметь подробный список всего, что он забрал, с точным и детальным описанием каждого предмета, ценой, которую вы за него заплатили, а также сведениями о том, где и приблизительно когда каждая вещь куплена.

Через полчаса список был готов.

– Вы знаете, в какой квартире проживает мисс Эвелет? – спросил я, протягивая руку за шляпой.

– Квартира 702. Два этажа над нами.

Я поднялся наверх и нажал кнопку звонка. Дверь открыла девушка лет двадцати с небольшим; ее нос был заклеен пластырем. У нее были приятные карие глаза, темные волосы и спортивная фигура.

– Мисс Эвелет?

– Да.

– Я из страхового общества, в котором были застрахованы драгоценности семьи Топлинов. Собираю информацию, касающуюся нападения.

Она коснулась своего заклеенного носа и меланхолично улыбнулась.

– Это часть информации, которую я могу вам предоставить.

– Как это произошло?

– Это наказание за то, что я женщина. Забыла, что надлежит присматривать за своим носом. Но вас интересует, видимо, то, что я могу сказать об этом хулигане? Так вот, вчера я услышала звонок примерно за две минуты до девяти. Как только я открыла дверь, он приставил пистолет к моей груди и скомандовал: «В квартиру, малютка!». Я не колебалась, впустила его моментально, а он захлопнул за собой дверь ногой. «Где здесь пожарная лестница?» – спросил он. Из моих окон нельзя выйти ни на одну пожарную лестницу, сказала я ему, но он мне не поверил на слово. Толкая меня перед собой к каждому окну по очереди, но лестницы, конечно, не обнаружил. Начал на меня злиться, как будто в этом была моя вина. Мне надоели прозвища, которыми он меня забрасывал, а выглядел он таким сморчком, что я подумала, что мне удастся его обезвредить. Ну что ж, оказалось, что несмотря ни на что самец в природе всегда берет верх. Попросту говоря, он трахнул меня по носу и оставил там, где я свалилась. Удар оглушил меня, но полностью сознания я не потеряла. Но когда я поднялась, его уже не было. Я выбежала на лестницу и вывалилась прямо на полицейских. Выплакала им свою печальную историю, а они рассказали мне о нападении на Топлинов. Двое вошли со мной в квартиру и обыскали все закоулки. Я, собственно, не видела, как он выходил, а потому мы подумали, что он может быть настолько хитер, чтобы затаиться где-нибудь и ждать, когда пройдет буря. Но у меня они не нашли его.

– Как вы полагаете, сколько времени прошло с того момента, когда он вас оглушил, до того, как вы выбежали на лестничную площадку?

– Ну... может, пять минут. А может, меньше.

– Как выглядел бандит?

– Маленький, ниже меня. С двухдневной светлой щетиной на лице. В потертом темно-синем плаще и черных перчатках из материи.

– Сколько ему могло быть лет?

– Молодой. Щетина у него была редкая, неровная... и лицо мальчишеское.

– Вы не заметили цвет глаз?

– Голубые. Пряди волос, торчавшие из-под шапки, были светлые, почти белые.

– А какой у него был голос?

– Низкий, бас. Хотя он мог, разумеется, голос изменить.

– Вы узнали бы его, если бы увидели?

– Ну, разумеется! – Она осторожно прикоснулась пальцем к своему заклеенному носу.

– Если не я, то мой нос унюхает его за милю.

Выйдя из квартиры мисс Эвелет, я съехал на лифте на первый этаж к дежурке, где застал смотрителя Макбирни с женой. Она была костлявая маленькая женщина со сжатыми губами и острым носом мегеры; он – высокий и плечистый, с рыжими волосами и усами, красным лицом и веселыми водянисто-голубыми-глазами. Парень выглядел добродушным увальнем. Цедя слова, он начал рассказывать о нападении.