Сотрудник ЧК

– Стоило бы взгреть тебя, как Сидорову козу, за такое обращение с документами! В другой раз пойдешь под трибунал, имей в виду! А сегодня, считай, повезло. Принеси ее сюда и заодно позови Туляковского… Все в порядке! – сказал Саковнин обрадованному Алексею, когда начальник секретного отдела ушел. – Будет вам карта. Только придется ее немножко «подработать»: ошибки мы оставим, а то, что там указано правильно – номера подразделений и их местонахождение, – изменим так, чтобы ни одна сволочь не заметила. Но это не все. Карту я вам сейчас не отдам. Всю махинацию надо согласовать со штабом фронта и использовать ее не только для того, чтобы дать вам выслужиться перед шпионами. Подумайте: карта, очевидно, попадет к белым. Возможно, исходя из ее данных, они захотят что-нибудь предпринять. Это, правда, маловероятно, так как они понимают, что похищенная и расшифрованная карта вряд ли останется неизменной, но все-таки… Короче: о тех данных, которые достанутся белым, должны знать в штабе фронта! Я пошлю адъютанта с рапортом. Он обернется дня за два. Вы можете подождать?

– Пару дней могу. Но хотелось бы не больше.

– Больше не требуется. Через два дня получите… если в штабе не будет возражений. Ничего, небольшая задержка даже к лучшему: не так просто выкрасть этакий документ! – Начштаба весело подмигнул.

Все эти соображения он изложил молодцеватому, черноусому адъютанту Туляковскому и начальнику секретного отдела, принесшему карту. Довольный, что его миновала гроза, начальник секретного отдела не протестовал.

Через полчаса адъютант ускакал в штаб фронта.

Он управился даже скорее, чем можно было ожидать. К исходу следующего дня Туляковский вернулся и привез разрешение передать карту Алексею. Соответствующие изменения были уже внесены, более того: карту пометили девятым сентября – днем, когда прислали новую. Поправки были сделаны так чисто, что даже осведомленные люди – начальник штаба и начальник секретного отдела – не сразу их заметили.

– Теперь постарайтесь, чтобы карта без препятствий попала по назначению, – сказал Саковнин Алексею. – Сегодня понесете?

– Пожалуй, завтра.

– Значит, похищение произойдет ночью. С утра поднимем тревогу…

И на следующее утро в штабе начался переполох. Носились встревоженные, озабоченные адъютанты. Кое-кого из вольнонаемных и писарей (Алексея в том числе) вызывали в Особый отдел, расспрашивали, кто ночью оставался в штабе, зачем, что делал… Об истинном положении вещей знало всего человек пять – шесть. Среди остальных распространился слух, что из комнаты командарма исчезла какая-то бумага. Что за бумага, какого содержания, кому понадобилась – об этом можно было строить любые предположения. Случилось, что именно в этот день командующий выехал в штаб фронта, и его отъезд тоже связывали с происшедшим.

Шел дождь. Он зарядил с рассвета, лениво булькал весь день, и к вечеру Алешки покрылись непролазной грязью. На улицах дотемна раздавалась отборная ругань- это обозники прибывшей из Херсона части вытаскивали телеги из раскисших выбоин дороги. Дождь рано загасил жизнь в городке. Ночь наступила часов в десять; мокрая слепая чернота затянула домики, и стало тихо, только с ровным шелестом сыпался дождь да чавкали изредка шаги патрулей.

Перелезая через забор в сад Федосовых, Алексей оступился и забрызгал грязью брюки и рукав френча до самого плеча. Стараясь не производить шума, он обошел дом и взглянул на Динино окно. Занавески были плотно задернуты.

Алексей подобрал горсточку песка и бросил в стекло. Окно осветилось. На занавесках появилась тень и сделала знак ждать. Алексей встал под навес заднего крыльца.

…Стук каблучков по лестнице и голос Диньг.

– Кто там?

– Это я, Алексей…

Слетел крючок, шаркнула задвижка.

– Вы?! Пойдемте!

Они торопливо поднялись в мезонин.

– Достали? Принесли?

– Да.

– Я уже знаю: весь город говорит об этом! Ах, какой вы молодец, Алеша! Просто прелесть!.. И никто вас не подозревает?

– Кажется, нет. Сегодня вызывали в Особый отдел, допрашивали. Не одного меня – многих, и ничего…

– Где она? Давайте сюда скорей!

Алексей поискал глазами, куда присесть,

– Чего вам?

– Сапог надо снять.

– Садитесь на кушетку!

– Я грязный, упал…

– Пустяк, садитесь!

Алексей присел на кушетку и примялся стаскивать сапог. Дина отвернулась, отошла к двери, но нетерпение ее было слишком велико – вернулась обратно.

Алексей размотал портянку и из-под брючины извлек сложенную вчетверо карту. Дина выхватила ее, разворачивая на ходу, бросилась к свету. Обуваясь, Алексей видел, как она жадно просматривала пометки, подписи и штабные печати, водила пальцем по цифрам, обозначавшим номера частей. Потом, кинув развернутую карту на столик, порывисто, как все, что она делала, Дина подскочила к кушетке и опустилась на нее рядом с Алексеем.

– Алеша!.. – проговорила она задыхаясь. – Алеша!.. Вы не знаете… Нет, вы совершенно не знаете, что сделали!

И вдруг, притянув к себе, начала целовать в щеки, в губы, в колючий подбородок…