Сотрудник гестапо

Перед расставанием договорились отметить день рождения Елены.

- Знаете, Леонид,- смущенно сказала Валентина,- если у вас есть гражданский костюм, то можно завтра вечером посидеть у нас дома. Правда, Ленка?

Та молча кивнула.

- А то нам перед соседями неудобно, если вы в немецкой форме придете,- пояснила Валентина.

- Я понял. Осталось выяснить, где вы живете.

- Иван знает. Договоритесь с ним. Вместе и приходите часов в восемь.

Попрощавшись с девушками, Дубровский отправился провожать Ивана Козюкова. Оказалось, что тот работает всего в трех кварталах от здания, где располагался штаб тайной полевой полиции. По дороге Иван признался Леониду, что неравнодушен к Елене.

- Хорошая девчонка. И товарищ настоящий.

- А ты давно ее знаешь? - спросил Дубровский.

- Почти полгода уже.

- А Валентину?

- И Валентину тоже. Они вместе дружат.

- Валентина тебе нравится?

- Она хорошая. Правда, несмышленая еще, все стесняется. А с Ленкой мы как муж и жена живем,- доверительно сказал Козюков.- Только расписываться пока не торопимся.

- Почему так?

Иван замялся, но потом ответил уклончиво:

- Немецкие документы, они ведь сейчас хороши. А расписываться на всю жизнь надо.

- Что ж, логично.

Теперь Иван Козюков показался Дубровскому не таким уж простым и бесхитростным парнем, каким казался всего минуту назад. Они условились встретиться завтра вечером. Леонид пообещал раздобыть бутылку вина, а Иван заверил, что принесет свежий хлеб.

И действительно, когда они увиделись на другой день, у Ивана как-то неестественно оттопыривалась куртка. Со стороны могло показаться, что у этого молодого парня уже обозначился живот.

- Что это с тобой? - удивился Дубровский.

- Целая буханка,- лукаво проговорил Козюков.- На, потрогай, тепленькая еще.

Только теперь Дубровский уловил аромат свежевыпеченного хлеба.

- Молодец! Слово держать умеешь,- сказал он.- И я не подвел. Целую бутылку французского вина выменял у чеха на сигареты.

- Вот Ленка обрадуется! Настоящий пир в её день рождения устроим. Наверно, и девчонки что-нибудь приготовили.

Небольшой квадратный стол выглядел празднично. Кроме бутылки вина и целой горки тоненьких ломтиков белого хлеба на столе на глубокой тарелке дымилась молодая картошка, присыпанная укропом; одна-единственная селедка, разделанная на маленькие дольки, отливала синевой на фоне белых кружочков лука. Яблоки и сливы лежали на небольшом хромированном подносе. А букет ярко-красных и бордовых георгинов торчал из обыкновенного трехлитрового бидона, возвышаясь над всем столом.

Елена и Валентина, радостные и возбужденные, пригласили парней к столу и, пока те усаживались на табуретки, исподволь наблюдали, какое впечатление производит на них приготовленный стол. Перехватив пытливый взгляд Валентины, Дубровский всплеснул руками:

- Ба-а, да здесь барский стол! По нынешним временам и у немцев не часто такое бывает.

- Какой же барский, когда масла к картошке достать не смогли,- смущенно проговорила Елена.

- Была бы соль, а масло не обязательно. И так все съедим,- успокоил ее Дубровский.

Он взял бутылку вина и, так как штопора у девушек не было, вогнал пробку в бутылку обыкновенным карандашом. Потом разлил розовый прозрачный напиток в граненые стаканы и взяв свой в правую руку, встал.

- Милая Леночка,- сказал он с расстановкой, как бы взвешивая каждое слово,- сегодня, в этот радостный для тебя и для нас день, еще грохочут пушки, льется людская кровь, пылают города и села. Желая тебе здоровья и многих лет жизни, мне хочется пожелать еще, чтобы к следующему дню твоего рождения, когда тебе исполнится двадцать один, без перебора,- улыбнулся Дубровский,- закончилась эта стрельба, чтобы только трели жаворонков да соловьиное пение тревожили твой слух. Желаю тебе много счастья…- Дубровский запнулся, посмотрел на Ивана Козюкова и повторил: - Желаю вам большого, настоящего счастья.

Поняв намек, Елена смутилась, потупила взор, на ее щеках заиграл румянец. А непонятливая Валентина перебила Дубровского:

- Так хорошо говорили - и вдруг на «вы» перешли. Мы же теперь друзья. Давайте друг к другу на «ты» обращаться.

- Предложение принимается! - воскликнул Дубровский. - За твое счастье, Леночка!

Он чокнулся с каждым и залпом осушил стакан. Валентина поперхнулась. Поставив стакан, она прокашлялась и сказала:

- Какое горькое. И как его только люди пьют? Все рассмеялись.

Выяснилось, что она впервые в жизни попробовала вино.

- Ничего, еще научишься,- успокоил ее Дубровский.- Я тоже поперхнулся, когда первый раз пил.

- А сколько вам было? - спросила Валентина.

- Почему «вам», а не «тебе»? Сама же на «ты» предлагала.

- Ну, ладно. Тебе сколько было лет?

- Случилось это на выпускном вечере, когда десятилетку закончил. И было мне тогда семнадцать лет.

- А сейчас сколько? -не унималась Валентина.

- Теперь уже двадцать три. Видишь, какой я взрослый.

- А когда у тебя день рождения?

- Двадцать третьего февраля. В День Красной Армии я родился,- соврал Дубровский.

- А к тому времени война кончится?

- Думаю, что нет.

- Говорят, немцы к наступлению готовятся.

- Но Красная Армия, наверно, тоже готовится.