Социализм для джентльменов

Мельники также должны питать сильное недоверие к Прудону и к Джосия Уоррену. Так как из двух людей с одинаковым прилежанием и имеющих одинаково хороший машины, один может работать на реке, которая с легкостью вертит шесть жерновов, тогда как другой, вследствие естественного недостатка в воде или же вследствие того, что его товарищ работает дальше его вверх по реке, едва в состоянии поддерживать движение своих двух пар жерновов и в какое-нибудь сухое лето предпочтет привязать себе на шею эти жернова и броситься в речку. Конечно, он мог бы оказать сопротивление засухе употребив в дело паровые и электрические двигатели и все новейшие изобретения; но после всех своих издержек он все-таки не был бы в состоянии набавить ни одного пенни на мешок своего товара, против цены, за которую продает этот же товар его конкурент, которому природа помогает бесплатно. Он конечно мог бы выдержать «всеобщую конкуренцию» при помощи своей собственной силы, если бы ему пришлось бороться только с личной силой своего соперника; но бороться безоружным против вооруженного ветром и волнами… (так как существуют как ветряные, так и водяные мельницы) это хотя и здравый анархизм, но не здравая справедливость.

А какое действие произвело бы право пользования на горный промысел, когда из одного копи легче добывать первосортный Вальсендский и Силкстонский уголь чем простой уголь для топлива (после предшествовавшего двадцатилетнего углубления шахты) из другого. И если бы Туккер мог продавать Силькстонский уголь из богатого рудника, добывание которого стоило бы лишь половины той работы, которая потребовалась бы для добывания обыкновенного угля из сравнительно бедного рудника, отважился ли бы он храбро заявить: «Сегодняшняя цена: за тонну первосортного Силькстонского угля 25 шиллингов; лучшее топливо за тонну 50 шиллингов. Условия платежа: за наличные. Принципы: Адама Смита, смотри «Wealth of Nations’?»

Конечно не при системе всеобщей конкуренции, – разве если бы покупатели были бы для него ничто в сравнении с принципом.

Совершенно бесцельно приводить еще и другие примеры. Существует только одна страна, в которой каждый квадратный фут земли так же плодороден и так же богато одарен природой, как и всякий другой квадратный фут; и эта страна называется Утопией. Поэтому только в Утопии право пользования собственностью было бы справедливо. В Англии, в Америке и в других странах, созданных необдуманно, без совета анархистов, природа является самим капризом и несправедливостью, когда дело идет о работе. В одном месте ты взроешь землю лопатой и получишь с нее большой доход. По другую сторону забора двадцать паровых плугов не смогут вырвать из земли ни одной репы. Еще менее, чем поля и рудники приспособлены для анархизма кишащие людьми города. Пшеница торговца растет там, где люди охотно собираются; его труд заключается в том, чтобы доставлять товар человеку; но здесь человек приходит к товару. Переведите торговца на одну милю дальше и ему придется искать по всей стране покупателей. Никому это неизвестно так хорошо, как землевладельцам. На High Street’е и на Low Street’е, через мост и до Jrow Street’a рабочие могут работать в одинаковой степени за одинаковое вознаграждение; но продукт их труда варьируется; и рента варьируется соответственно продукту, Конкуренция понижает доход рабочего и повышает количество рабочих часов; и большой или небольшой остаток, смотря по плодородности почвы и приспособленности положения перепадает как высокая или низкая, но, в конце концов, едва достижимая рента праздному землевладельцу.

Средство Туккера против тунеядного крупного землевладения заключается в том, что он желает сделать арендатора, т. е. действительного работника, собственником. Следствием этого было бы, очевидно, то, что этот арендатор сам мог бы пользоваться своим доходом вместо того, чтобы передавать его землевладельцу. Он был бы тогда во всяком случае (поскольку дело касается его занятия) работником, вместо того, чтобы быть праздношатающимся; но как производитель он получал бы больше продуктов, а как торговец больше покупателей, нежели другие такие же прилежные работники, находящиеся в худшем положении. Таким образом он смог бы скорее начать делать сбережения и прекратить свою активную деятельность гораздо раньше их. Конечно, в тот момент, когда он оставил бы свое занятие, его права собственности должны были бы перейти к его преемнику. Но каким образом община могла бы решить кто должен сделаться этим преемником? Делалось ли бы это по жребию, или же нужно было бы бороться за право стать преемником? Или же разрешалось бы назначать себе самому преемников? В последнем случае он или назначал бы преемником своего сына, или продавал бы свое право назначения за очень большую сумму.