Социализм. Экономический и социологический анализ

Отсутствие у Поланьи ясности по этому фундаментальному вопросу позволяет ему принять вместо действительного, работоспособного решения чисто кажущееся решение проблемы. Его ассоциации и субассоциации поддерживают отношения взаимного обмена; они получают и дают, как если бы были действительными собственниками. Таким образом создаются рынок и рыночные цены. Но поскольку он уверен, что сумел преодолеть неустранимый разрыв между социализмом и синдикализмом, Поланьи не замечает, что это решение несовместимо с социализмом. Можно сказать намного больше о других ошибках в системе Поланьи. Но с учетом его фундаментальной ошибки это все имеет небольшой интерес, поскольку характеризует только ход мыслей Поланьи. Основная же, фундаментальная ошибка свойственна не только системе Поланьи, поскольку она присутствует во всех системах гильдейского социализма. Заслуга Поланьи в том, что он разработал эту систему намного отчетливей, чем большинство других авторов. Ему следует воздать должное и за то, что он ясно осознал невозможность экономических вычислений в централизованной административной экономике, которой свойственно отсутствие рынка.

Вклад в нашу проблему сделал и Эдуард Хейман [481*]. [410] Хейман -- последователь этического или религиозно мотивированного социализма, но его политические убеждения не закрывают ему глаза на проблему экономического расчета. В подходе к этой проблеме он использует аргументы Макса Вебера. Макс Вебер видел, что для социализма это "абсолютно центральная" проблема; детально рассмотрев аргументы за и против, он опроверг любимую идею Отто Нейрата о "натуральном исчислении" и показал, что рациональное хозяйствование невозможно без применения денег и денежного расчета [482*]. Хейман соответственно пытается доказать, что расчеты возможны и в социалистической экономике.

Тогда как Поланьи конструирует систему, родственную английскому гильдийскому социализму, построения Хеймана примыкают к немецким идеям плановой экономики. Характерно, что при этом его аргументы близки к аргументам Поланьи во всем, кроме одного существенного пункта: они огорчительно туманны как раз там, где нужна особенная ясность, -- в вопросе об отношении отдельных групп производителей, из которых состоит планово организованное общество, к обществу в целом. Поэтому он позволяет себе говорить о рыночном обороте [483*], не замечая того, что последовательно и до конца реализованное плановое хозяйство не знает торговли и то, что обозначается здесь как продажа и покупка, должно в соответствии с сущностью этой системы характеризоваться иначе. Хейман делает эту ошибку потому, что считает первейшей характерной чертой плановой экономики монополистическое слияние отдельных отраслей производства, а не зависимость производства от единой воли центрального органа. Эта ошибка тем более удивительна, что уже само наименование "плановая экономика" и все аргументы в ее пользу особенно подчеркивают единство экономического управления. Хейман вполне понимает пустопорожность пропаганды, обыгрывающей мотив "анархия производства" [484*]. Но как раз это должно было бы напоминать ему, что именно здесь, как нигде больше, лежит резкое различие между капитализмом и социализмом.

Подобно большинству тех, кто писал о плановой экономике, Хейман не замечает, что строго проводимое плановое хозяйство есть не что иное, как чистый социализм, и отличается оно от сугубо централизованного социалистического общества только второстепенными деталями. То, что руководство отдельными отраслями доверено кажущимся независимыми ведомствам, не изменяет того факта, что власть на самом деле принадлежит только центральному органу управления. Отношения между ведомствами устанавливаются не на рынке в ходе конкуренции продавцов и покупателей, а по приказам властей. Проблема в следующем: нет меры для оценки и расчета эффекта от этого вмешательства власти, поскольку центральная власть не может руководствоваться формируемыми на рынке пропорциями обмена. Власти могут, в общем-то, основывать свои расчеты на пропорциях замещения одних продуктов другими, которые они же и устанавливают. Но эти пропорции произвольны; они не основаны в отличие от рыночных цен на субъективных оценках индивидуумов; они не вменены производимым благам совместным действием факторов, участвующих в производстве и обращении. Они не могут составить основу экономических расчетов.