Социализм. История благих намерений

Однако переворот в октябре, с гордостью названный революцией, еще не был окончательным установлением единовластия коммунистов, а советская власть в лице Совета народных комиссаров официально считалась временной, как это и было зафиксировано в Декрете от 26 октября, установившем «образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания, Временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров[7]» [86]. Впереди были выборы во Всероссийское учредительное собрание, где большевикам предстояло конкурировать с другими социалистическими партиями за голоса избирателей, особенно с социал-революционерами (эсерами). Большевики заняли только второе место на выборах, прошедших в ноябре 1917 г., получив менее 25 % из 36,2 млн голосов (табл. 1) [169, с. 221].

Таблица 1

Не смирившись с таким положением дел и понимая, что могут потерять имеющуюся власть в Совнаркоме, 5–6 января 1918 г., опираясь на вооруженных солдат и матросов, большевики разогнали многотысячные митинги в поддержку Учредительного собрания, что закончилось гибелью нескольких десятков человек, а затем сорвали заседание и распустили его. Фактически большевики просто отказались признавать свое поражение на выборах и воспользовались тем, что лидировавшие в нем эсеры были сторонниками продолжения войны с Германией, что не нравилось многим солдатам и матросам. После разгона собрания коммунисты запретили народные выступления в его поддержку, начались аресты видных его деятелей. Всероссийское учредительное собрание было официально упразднено, а временный статус Совнаркома отменен. Вот и вся «революция» и «поддержка народа». Обеспечив себе поддержку среди солдат и матросов в столице (во многом не без деморализующей агитации на фронте и в самом Петрограде), большевики смогли закрепиться в ключевом городе страны.

Здесь нужно обозначить причины, которые, по моему мнению, стали залогом успеха большевиков. Они следующие:

1. Высокий уровень организации и финансирования, причем последнее исходило от «капиталистических» кругов. Как писал большевик Леонид Красин о революционных 1900-х гг.: «В те времена, при минимальном дифференцировании классов и при всеобщей ненависти к царизму, удавалось собирать деньги на социал-демократические цели даже в кругах сторонников “Освобождения” Струве, Считалось признаком хорошего тона в более или менее радикальных или либеральных кругах давать деньги на революционные партии, и в числе лиц, довольно исправно выплачивающих ежемесячные сборы от 5 до 25 рублей, бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков и чиновники государственных учреждений. С течением времени удалось привлечь к делу финансовой поддержки партии некоторых меценатов из слоев и сфер, казалось бы совершенно не сочувствовавших рабочему движению» [154, с. 142].

Здесь все достаточно логично. У социал-демократов (откуда вышли большевики) была очень хорошо развитая сеть по всей Европе. Они легко могли в нужный момент уехать из России и жить в Швейцарии, Франции, Швеции или Англии годами – едва ли издание газет могло покрывать все эти расходы. Деньги на многочисленные агитационные и боевые ячейки в России тоже нужны были немалые. Здесь и покупка оружия, и печать листовок, и подкуп чиновников, и покупка информации, а особенно расходы на конспирацию (квартиры, поддельные паспорта, транспорт).