Социализм. История благих намерений

Больше всего не повезло России. На ее территории за 74 года правления большевиков голод бушевал трижды и каждый раз вызывался определенной политикой властей. Самый первый голод настиг советскую Россию в 1921 г. На тот момент Гражданская война уже клонилась к своему завершению, но продовольственный кризис уже несколько лет как ощущался в крупных городах, где производилась промышленная продукция, и в разраставшейся Красной армии. Для большевиков поддержание лояльности пролетарских масс и солдат было делом первоочередной важности, поэтому еще в 1918 г. была введена т. н. продовольственная диктатура. Согласно декрету ВЦИК и СНК «о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию» от 13 мая 1918 г., помимо хлебной монополии и твердых цен, устанавливалось правило, согласно которому каждый владелец хлеба обязан был «по твердой цене» сдать государству весь свой хлеб, кроме необходимой для выживания и обсеменения полей нормы. Все сопротивляющиеся данному декрету крестьяне объявлялись кулаками и врагами народа, поэтому для «беспощадной борьбы» с ними призывались к объединению «все трудящиеся и неимущие крестьяне». За невывоз хлебных запасов на ссыпной пункт и «расточительство их на самогонку» полагался революционный суд, тюремный срок не менее десяти лет, конфискация имущества, общественные работы и изгнание из крестьянской общины. Народный комиссар по продовольствию наделялся чрезвычайными полномочиями, мог издавать постановления сверх компетенции своего наркомата, применять вооруженную силу, увольнять, смещать, предавать суду должностных лиц и служащих всех ведомств в случае их вмешательства в деятельность наркомпрода и т. д. [68]. Однако продовольственная диктатура привела к росту недовольства крестьянства большевистской властью и многочисленным восстаниям. Большевиков на селе поддерживали только комитеты бедноты. Крестьянам было не просто невыгодно, но и невозможно сдавать зерно государству по низкой цене, в то же время свободная торговля продовольствием и товарами первой необходимости попросту запрещалась в рамках политики «военного коммунизма». Но даже сдача зерна по твердой цене была фикцией, и де-факто крестьяне отдавали его безвозмездно: в 1919 г. быстро обесценивающимися совзнаками и промтоварами было компенсировано только 50 % сданного зерна, а в 1920 г. эта доля упала до 20 % [141].

В начале 1919 г. большевики перешли к более жесткой политике продразверстки, причем продовольственная диктатура перекинулась уже на новые территории, вроде Украины, Сибири и Северного Кавказа, прежде удерживаемые белыми. Невыполнение нормы поставок, задаваемых не фактическим запасом продовольствия на селе, а исходя из данных прошлых лет, т. е. с полным игнорированием реальной ситуации, грозило изъятием всего продовольствия и оставлением крестьянина на голодную смерть. При этом, если изначально продразверстка распространялась только на хлеб и зерно, то в 1919/20 г. – уже на картофель и мясо, а в конце 1920 г. – на все продукты. Таким образом, большевики совершенно грубым образом нарушили сельскохозяйственное производство, насильно изымая продукцию или заставляя сдавать ее фактически бесплатно по завышенным нормам, попутно разрушая общинный быт и взаимоотношения, установившиеся на селе, и запрещая продавать продовольствие на рынке. Государство тем самым стало абсолютным монополистом в распределении продовольствия. Само собой, приоритет был у городов и армии, а значит, сельская местность оставалась на грани выживания. Все это привело к масштабному голоду в России в 1921 г., жертвами которого стало до 5 млн человек. При этом в Казахстане голод начался еще раньше, поскольку за неимением больших запасов зерна продразверстка там изымала скот, который для животноводов-казахов был ключевым источником их выживания.