Социализм. История благих намерений

Аналогичный жесткий ответ на требования либерализации был дан в Венгрии спустя три года после этих событий. Венгерскому восстанию против СССР предшествовали сложные перипетии касательно вопроса, кто будет руководить страной. В этом деле последнее слово было за Москвой, которая старалась не допустить до руководства партией популярного в народе политика с реформаторскими взглядами Имре Надя. Все изменилось во время мероприятия по перезахоронению праха министра внутренних дел Венгрии Ласло Райка, первой жертвы сталинских репрессий в Венгрии. На улицах собрались тысячи венгров, выкрикивавших антикоммунистические лозунги. На следующие сутки после похорон Надя восстановили в рядах партии, надеясь на то, что он сможет успокоить народ. Однако через две недели начались волнения среди студентов. 22 октября учащиеся Будапештского технологического университета приняли манифест из 16 пунктов. В нем содержалось требование немедленного вывода советских войск из страны, переизбрание всего руководства компартии тайным голосованием и создание нового правительства под руководством Имре Надя с последующей люстрацией функционеров режима сталиниста Ракоши. Студенты заявили о своей солидарности с рабочими Польши, которые в то же самое время вышли на массовые акции протеста по всей стране. 23 октября протестующие попытались передать пункты манифеста через будапештскую радиостудию, однако директор обманул их, сделав вид, что зачитывает документ в эфире, но в действительности слушатели в этот момент слышали музыку. Поняв, что их дурачат, студенты взяли здание радио в осаду. Волнения нарастали – в центре Будапешта свалили статую Сталина. В полночь Имре Надь был назначен премьер-министром страны, который ввел в стране чрезвычайное положение, однако отказался обращаться к СССР за помощью. 24 октября в столицу Венгрии вошли 6000 советских солдат и 700 танков, начались полномасштабные боевые действия, в которых на сторону протестующих перешла часть венгерской армии. Полковник Пал Мелетер был назначен министром обороны в новом правительстве, куда вошли члены воссозданных венгерских партий, прежде запрещенных коммунистами. Руководителем компартии стал Янош Кадар, будущий архитектор ограниченной либерализации (т. н. «гуляш-коммунизм»). 30 октября протестующие допустили серьезную ошибку, линчевав сотрудников госбезопасности и отдельных партийцев прямо на улице, что радикализировало позицию СССР, уже готового дать согласие на часть требований венгров, и лишило восставших моральной поддержки других коммунистических руководителей, таких как Иосип Броз Тито и Мао Цзэдун. Хуже того (в глазах СССР), Имре Надь 31 октября сделал заявление о выходе Венгрии из советского блока. Оба этих события уже совсем не укладывались в пределы возможных компромиссов со стороны Москвы, поэтому в начале ноября началось полномасштабное подавление восстания, с вводом дополнительных контингентов, продолжавшееся до 7 ноября. Количество убитых с обеих сторон сопоставимо с потерями в ходе небольшой, но полноценной войны: со стороны венгров 2500 погибших и 20000 раненых, со стороны СССР 700 убитых и пропавших без вести и 1450 раненых. 211000 венгров бежали в западные страны. К этому стоит добавить арест в течение последующих лет 100 000 человек по обвинению в контрреволюции, из которых было казнено от 300 до 600 человек, в том числе сам Имре Надь [36, с. 395]. Его последние слова очень характерны для всей этой истории: «Если требуется моя жизнь, чтобы доказать, что не все коммунисты являются врагами народа, я с радостью готов пожертвовать собой. Я знаю, что настанет время и состоится новый процесс Надя, который меня реабилитирует. Я также уверен в моем перезахоронении. Единственное, что страшит меня, так это то, что ораторами на моих похоронах будут выступать те, кто меня предал» [36, с. 396].