Социализм. История благих намерений

О тяге к роскоши Владимира Ленина, большую часть жизни прожившего за счет денег, присылаемых мамой [54], периодических заработков от издательства журнала, а затем и казны партии, ставшей весьма обильной благодаря «экспроприациям» и поддержке со стороны обеспеченных сторонников, свидетельствует место, которое он выбрал своей резиденцией после переворота 1917 г. Ильич занял дворянскую усадьбу Горки и жил там, не меняя ничего в интерьере (т. е. интерьер оставался вполне себе «капиталистическим»). А после его смерти шикарный дворец был занят его младшим братом Дмитрием, который никуда не собирался съезжать. «Выдворить его оказалось решительно невозможно: упрямый Дмитрий не хотел покидать Горки, хотя имел прекрасную квартиру в Москве. Он только пил красное вино и катался по парку на автоматической инвалидной коляске, которую купил в Англии для Ленина нарком внешней торговли СССР Красин. В 1943 году Дмитрий Ульянов умер, и его семья наконец покинула усадьбу. Шубина сказала, что в архиве сохранился список вещей, которые намеревалась перевезти в Москву вдова покойного. Перечень гарнитуров, фарфоровой и серебряной посуды занимает два листа и пестрит отчаянными пометками первого директора музея: “Нельзя!”, “Имеет отношение к Ленину!” и т. д.». [410]. Впрочем, неплохо Ленин жил и в эмиграции, выбирая самые цивилизованные места: Швейцарию и Лондон. Ему не было чуждо восхищение благами «капиталистической» цивилизации, что, впрочем, совершенно не противоречит научному социализму, но, с другой стороны, может служить постоянным источником «соблазна» и в конечном итоге образу жизни, который совершенно не отличается от образа жизни и даже мышления «буржуа». А это порождает вопрос: насколько честна ваша борьба за лучший мир? Почему именно социализм, а не путь реформ в рамках этой же системы, в которой и вы прекрасно себя чувствуете? Стоит ли того разрушение этого мира для построения той утопии, в которую вы, возможно, и сами не верите? На мой взгляд, социализм – это благие намерения, которыми вымощена дорога в ад. И люди, которые ведут массы на пути в это ужасное место, на деле представляют собой скорее «продавцов социализма», а не искренних благодетелей человечества.

Закончим эту главу отрывком из воспоминаний Троцкого, как нельзя лучше для нашего анализа подходящим: «В то же ли утро или на другой день я совершил с Владимиром Ильичам большую прогулку по Лондону. Он показывал мне с моста Вестминстер и еще какие-то примечательные здания. Не помню, как он сказал, но оттенок был такой: “Это у них знаменитый Вестминстер”. “У них” означало, конечно, не у англичан, а у правящих классов. Этот оттенок, нисколько не подчеркнутый, глубоко органический, выражающийся больше в тембре голоса, был у Ленина всегда, когда он говорил о каких-либо ценностях культуры или новых достижениях, книжных богатствах Британского музея, об информации большой европейской прессы или много лет позже – о немецкой артиллерии или французской авиации: умеют или имеют, сделали или достигли – но какие враги! Незримая тень господствующего класса как бы ложилась в его глазах на всю человеческую культуру, и эту тень он ощущал всегда с такой же несомненностью, как дневной свет» [365, с. 91].

Социализм и терроризм