Социализм. «Золотой век» теории

Еще в 1871 г. Юрская федерация поставила проблему: «Возможно ли, чтобы из авторитарной организации вышло общество, основанное на равенстве и свободе?»[666] Анархисты предсказали, что авторитарная централистическая организация может породить только авторитарное общество, а действительный социализм может вырасти только из движения, которое организована на принципиально новых, свободных и равноправных началах федерализма.

* * *

Участники Интернационала еще не считали его необратимо распавшимся. Марксистам казалось, что идет процесс оздоровительной чистки – мол, «пролетариат бодрствует, он обнаружил заговоры и… очистил ассоциацию от вредных элементов»[667], как говорилось в послании нового Генсовета из американского далека. Генсовет угрожал исключить из МТР всех, кто не признает гаагских решений. Но скоро выяснилось, что «вычистить» приходится большинство членов, и даже симпатизировавшие Марксу социалисты, такие как Лавров, заговорили о недопустимости «исключения огулом»[668]. Соответственно, для «исключенного» большинства Интернационал продолжал жить. Федералисты не признавали марксистских «исключений» целых федераций. Организации, входившие в оба Интернационала, сохраняли солидарность в конкретных действиях против капитала. Так, берлинские наборщики-централисты послали деньги на стачку итальянским наборщикам-федералистам.

В сентябре 1873 г. обе фракции распадающегося Интернационала провели смотр сил в Женеве. Интернационал федералистов вернулся к принципам, принятым до Гааги. Здесь собрались не только бакунисты, но также тред-юнионисты, а поддержку высказали лассальянцы (они примут участие в следующем конгрессе федералистов). Бакунисты не были намерены навязывать свои принципы другим течениям, по их мнению Ассоциация не должна «предписывать разным странам единообразную политику». Это значит, что не только социал-демократы, но и анархисты имеют свою политику. Анархисты отрицали «политику» только как «легальную политику», но признавали право англичан и американцев идти этим путем[669]. После прений было решено создать федеральное бюро МТР для лучшей организации информации и конгрессов (то есть де факто Генсовет с изначальными небольшими полномочиями).

На конгрессе был сделан подготовленный коллективно доклад о всеобщей стачке, в результате которой «настанет конец старого мира привилегий и злоупотреблений». Но большинство делегатов не разделило этой уверенности. Было решено, что «пока нельзя дать полного решения вопроса об общей стачке», и следует создать международную организацию ремесленных союзов и заняться пропагандой идей социализма[670].

Большое внимание уделялось организации дела статистики. Казалось, что полные статистические данные позволят организовать саморегулирование хозяйства, когда будет точно известно, сколько требуется продукции, у куда она должна направляться. Эта идея роднила государственников и анархистов, но ХХ век покажет ограниченность возможностей статистики – не все можно описать цифрами, и еще труднее обработать информацию и проверить ее достоверность.

Дискуссии велись по поводу возможности допускать в состав Интернационала людей из буржуазного класса и работников умственного труда. Тред-юнионист Хейзл считал их «причиной всех распрей». Но анархисты с ним не согласились, поскольку работники умственного труда также производят нечто полезное для общества. Конгресс решил, что в МТР могут состоять все, кто согласны с его принципами (аналогичная дискуссия с теми же результатами прошла на конгрессе сторонников Гаагских решений). Эта тема потом время от времени поднималась в рабочем движении и в конце XIX в. вылилась в теорию нового эксплуататорского класса «умственного рабочего» Я. Махайского.

Женевский конгресс централистов оказался менее успешным, чем у федералистов. На нем присутствовали делегаты от Швейцарии, Германии, Австро-Венгрии и Голландии (анархист Ван ден Абеле, который был и на конгрессе федералистов). Накануне «зараза» федерализма вскрылась даже в Романской федерации Швейцарии, которая была опорой марксистов в борьбе с бакунистской Юрой. Докладчик от Генсовета (и фактически – от Маркса) О. Серайе не прибыл в Женеву, чтобы «в случае чего» можно было бы дезавуировать решения такого «неправильного» конгресса.

В итоге прения и решения Женевского конгресса централистов напоминали бледную тень конгресса федералистов. Два конгресса отличались друг от друга только масштабами – у федералистов он был более внушительным. Казалось, открывалась возможность для восстановления единства. На этом этапе марксистский Генсовет сделал все, чтобы окончательно размежеваться, хотя получилось это неуклюже. В апреле 1874 г. Генеральный совет на конгрессе «своей» американской федерации заявил о непризнании Женевского конгресса.