Социализм. «Золотой век» теории

Оуэн считал, что замещение должностей будет происходить автоматически — по мере достижения того или иного возраста общинниками. Но в силу небольшого размера общины Оуэн не видит необходимости в специалистах-управленцах (некомпетентное управление станет затем одной из причин разорения общин).

В общине не должно быть никакой правящей касты, подробной регламентации – только основные гуманистические принципы, добровольно выполняющиеся всеми участниками. Община Оуэна – не государство. Таких общин в стране должно быть множество. Жители общин не должны иметь привилегий по отношению к другим гражданам.

* * *

Капиталистический индивидуализм превращает человека труда в нищего, в то время как узкая "паразитическая" каста живет в роскоши. Это лейтмотив социалистической критики XIX в. Для этого столетия и для нынешних стран Третьего мира она выглядит вполне оправданной. Капитализм жесток и несправедлив. Кризисы перепроизводства, нищета, расточительное расходование ресурсов доказывали (да и доказывают), что капитализм неэффективен. Но есть и более серьезная проблема. Узкая индустриальная специализация превращает человека в инструмент, однобокую функцию. Оуэн считал, что разделение труда представляет собой лишь иное проявление бедности и умственного бессилия[78]. Индивидуумы, конкурируя друг с другом, разрушают друг друга, и в этой системе существуют лишь как пассивные инструменты.

В Нью-Ленарке Оуэн попытался решить эту проблему, занявшись культурным развитием работников в нерабочее время. Он повел себя как альтруист и получил экономический эффект. Теперь, в Новой Гармонии, Оуэн стремился построить общество на основе альтруистической помощи людей друг другу, преодоления узкой специализации путем многостороннего развития личности. Общинник должен выполнять черную и творческую работу, вместе со всеми участвовать в материальном производстве, духовных поисках и развитии культуры.

Специализация, уродующая личность, в то же время обуславливает необходимость элиты, управляющей трудящимися: работников, узко специализирующихся на какой-то одной операции, нужно координировать, соединять их раздробленный труд в единое целое. Такое «отчуждение» работников друг от друга из-за их однобокой специализации прямо противоречит принципу гуманизма, который отстаивает Оуэн. Человек должен быть многосторонним, гармонично развитым творцом, а не однобоким инструментом элиты, предназначенным для какой-то узкой функции. Следовательно, работник должен быть специалистом в разных областях. Начиная с Оуэна эту проблему пытались решать путем смены занятий. Как позднее напишет В. Маяковский: «попашет, попишет стихи». Но уже в Новой Гармонии необходимость заниматься не только интеллектуальным творчеством, но и уборкой навоза вызывала неприятие. И дело не только в том, что чистка сортиров вызывает меньше удовольствия, чем, скажем, музицирование. Творчество увлекательно, оно затягивает, и необходимость отвлекаться от него на нетворческий труд раздражает и разрушает творческий процесс. Оуэн не услышал предупреждения Фурье о различии функций труда и творчества. Но и предложение Фурье просто разделить тружеников и творцов противоречит гуманизму Оуэна. Выход в другом – в вытеснении нетворческого труда творчеством, в механизации работ и быта. Первые шаги в этом направлении делались уже в Новой Гармонии и особенно в других поселениях оуэнистов. Труд в Новой Гармонии был «добровольным» (хотя широко использовалось моральное принуждение). Считалось, что община будет заботиться о его привлекательности (здесь Оуэн идет за идеей Фурье). Но технические возможности для этого были невелики, особенно когда речь шла об обслуживании не себя самого, а сотен людей – большой общины, огромной семьи.

Оуэн поставил великую задачу преодоления специализации в условиях, когда на специализации держалась вся экономико-техническая система индустриализма, позволившая человечеству добиться роста благосостояния части населения, падения смертности, снижения угрозы голода. В те времена тенденция к росту специализации набирала силу. Технические условия для отказа от специализации отсутствовали, и за гуманистический порыв «против ветра» приходилось платить падением эффективности производства и казарменным принуждением интеллектуалов к тяжелому физическому труду. Это была благородная, но низкоквалифицированная помощь чернорабочим. Но, забегая вперед, вспомним, много ли пользы принес нашей экономике труд профессоров на овощебазах.

Попытка решить проблему специализации путем «смены труда» доказала к концу ХХ века свою бесперспективность. Как разовая помощь, добровольный порыв, проявление альтруизма это всегда вызывает уважение и эмоциональный подъем. Но экономический механизм на этой основе не может сохраняться. И все же проблема специализации остается, как и задача ее преодоления. Может быть, возможны иные пути? К концу ХХ века появляется возможность дать положительный ответ на этот вопрос.

* * *