Социализм. «Золотой век» теории

Обстановка войны, тактика коалиции, догматы «рамок буржуазной революции», в большей степени характерные для меньшевиков, но влиявшие на эсеров, демократический идеал принятия основных реформ Учредительным собранием, избранным всем народом с безупречной правильностью и потому обладающим беспрекословным авторитетом, – все эти мотивы оставляли социалистам крайне узкие возможности для преобразований в 1917 г. Но неготовность конструктивной программы социализма лежала в основе этой «робости».

Казалось, время работает на социалистов. Вскоре кончится война. Через несколько месяцев будет созвано Учредительное собрание, которое позволит определить направление преобразований, соответствующее настроениям большинства граждан. И тогда нынешние препятствия станут основой необратимости социальных реформ. Даже война создает предпосылки для социализма – в этом Чернов согласен с Лениным. На третьем съезде ПСР он задавал риторический вопрос о судьбе государственного регулирования по окончании войны: «разве те организующие элементы, которые введены в жизнь? Разве они должны исчезнуть?»[1241]. Чернов уверен, что «война есть рубеж, война есть перелом, с которого развитие начал коллективизации во всех странах пойдет и должно будет пойти ускоренным темпом»[1242]. Однако просто сохранение военной системы регулирования недостаточно: «… созданное войной обобществление должно остаться на началах демократизации» и социального права[1243].

Социалисты-революционеры на съезде крестьянских советов выступали за введение твердых цен на товары массового потребления, включая хлеб[1244]. Ради преодоления социального кризиса крестьянство и его лидеры были готовы идти на эти временные меры, в том числе уступки бедствующему рабочему классу. Но, в отличие от большевиков, социалисты не считали эти ограничительные меры переходом к социализму.

Чернов видел необходимость проведения социальных преобразований как можно скорее, но был уверен, что их может провести только широкий фронт «демократии» – эсеры, меньшевики, демократические партии и организации, которые не преследуют социалистических целей, но готовы (в отличие от кадетов и октябристов) поддерживать радикальную демократизацию.

Однако такое возрождение политической конфигурации Парижской коммуны было в условиях 1917 года маловероятно. Партии эсеров и меньшевиков имели в своем составе правые крылья, которые тяготели к союзу с кадетами и выступали категорически против революционных преобразований, а искомые Черновым демократы были маловлиятельны – справа от эсеров начиналась «сфера влияния» кадетов, взгляд которых на демократию принципиально отличался от социалистического – они настаивали на ликвидации советов и связанных с ними низовой самоорганизации. Убеждая союзников справа в необходимости активизировать реформы, Чернов и другие эсеры-центристы просто теряли время.

Попытки министра земледелия, лидера партии эсеров В.Чернова провести хотя бы скромные земельные преобразования в духе требований съезда крестьянских советов встретили сильное сопротивление в правительстве и администрации. Чернов планировал приостановку "земельных сделок, посредством которых у народной власти может утечь между пальцев тот земельный фонд, за счет которого может быть увеличено трудовое землепользование, и переход частной земли на учет земельных комитетов, призванных на местах участвовать в создании нового земельного режима"[1245]. 29 июня Чернов внес в правительство соответствующий проект закона. Категорически против законопроекта выступили кадеты и премьер-министр В. Львов. Только после июльского кризиса, 9 июля закон все же был принят с поправкой — земельные сделки разрешались, но требовали согласия губернского земельного комитета с утверждением министра земледелия[1246]. С такими оговорками закон фактически блокировал земельные махинации. 12 июля Временное правительство разъяснило, что совершенные после 1 марта сделки не будут учитываться при проведении реформ, одобренных Учредительным собранием. Но это был предел вторжения в отношения собственности, на которое пошло коалиционное правительство в аграрной сфере.

А в условиях социально-экономического кризиса и роста радикальных настроений время работало против умеренных социалистов. В ряде регионов крестьяне стали захватывать помещичьи земли, происходили столкновения с войсками Временного правительства, что компрометировало эсеров в глазах крестьян.

Либерально-социалистическая коалиция становилась несовместимой с реформами и вела февральский режим к катастрофе.

* * *