Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.)

Почему одно событие всегда приводило к другому? Мной было предложено два объяснения: первое касается концепции политической культуры, второе – конкретных слабых сторон советского подхода к торговле. В любом случае «политическая культура» – это размытый термин, и читатели, возможно, посчитали проводимое мной различие между ней и «политикой» искусственным. Я использую понятие «политика» для обозначения действий правительства, направленных на достижение сформулированных целей, а понятие «политическая культура» – для обозначения психологического склада советских чиновников, то есть совокупности их ценностей, нравов и мотивов, которые определяли принимаемые ими ответные меры на конкретные обстоятельства. На общей интерпретации это различие сказывается в двух аспектах. Оно объясняет противоречия в государственном хозяйственном управлении 1920-х и 1930-х годов, связывая кампании «борьбы против бюрократизма» или, например, принятия рынка с политикой, – а сам бюрократизм или ту легкость, с которой политики прибегали к репрессиям, – с политической культурой, сформировавшейся во времена Гражданской войны. Оно также объясняет механизм возникновения экономического кризиса, поскольку изначальное восприятие политиками кризиса выдвигало на передний план старые рефлекторные приемы периода Гражданской войны, что ожидаемо приводило к серии сбоев и вызывало очередное рефлекторное действие. Если по вопросу принятия реформ «нормализации» советская политика и политическая культура двигались в противоположных направлениях, то на начальных этапах каждого кризиса, когда политика временно перестраивалась, они сильно сближались.

Такая перестройка имела более завершенный характер в революционную эпоху, чем впоследствии. В 1919–1920 годах в экономической политике преобладали левые идеологи. Публично выражаемая и подспудная позиция режима состояла в том, что социализм требует радикально новой формы распределения, в результате которой исчезнут не только частные торговцы, но также деньги и рынок. Хотя эти идеологи все еще присутствовали во власти в конце 1920-х годов, они уже не имели того же влияния на государственную политику, а в 1941 году они этого влияния не имели вовсе. Даже в период коллективизации реконструкция системы социалистического распределения на основе продовольственных карточек и снабжения на рабочих местах применялась политиками в краткосрочной перспективе и не рассматривалась как постоянная мера. Это отличало нормирование продовольствия и потребительских товаров от других элементов сталинской «реконструкции народного хозяйства»: коллективизация, форсированная индустриализация и ликвидация частной торговли, возможно, тоже были вызваны чувством крайней необходимости, но они были задуманы в первые годы после революции, инициированы на самом высоком уровне структуры власти и соответствовали долгосрочным идеологическим целям. В этом отношении советская политика и политическая культура совпадали, в то время как в области социалистической розничной торговли они стремительно расходились.