Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура

С логической точки зрения утаивание данных, их искажение, либо уничтожение представляет собой целенаправленное (определяемое формальными директивами заправил идеологии) либо спонтанное, вызываемое естественными давлением соответствующих идеологем, изъятие тех посылок знания и такого его расширения (путем логической и иной обработки этих посылок), которое (изъятие) препятствует описанному выше процессу «иммунизации» идеологических клише. Поскольку манипулирование данными — утаивание, искажение или уничтожение их требует определенной организации, каждая идеология создает систему соответствующих социальных институтов (явная или неявная цензура, специальные хранения книг, закрытые архивы и т. д.).

Следует, однако, иметь в виду, что не всякое ограничение доступа к информации связано с социальной мифологией. В документалистике введено понятие информационных барьеров — географических, временных, языковых и режимных. Географические барьеры связаны с затруднениями в получении информации (документов), источники которых пространственно удалены друг от друга. Временной барьер определяется разрывом во времени между генерацией текста и восприятием его потребителем. Языковой барьер коренится в разноязыкости данных. Все эти барьеры, в общем и целом, идеологически нейтральны. Иначе обстоит дело с барьером режимным, то есть с ограничением распространения информации, введенном в учреждениях данного социально-государственного образования. Всякий идеологический барьер, воздвигнутый на пути распространения данных, документов, текстов и пр., есть барьер режимный, но обратное неверно. Ибо социальные организмы не могут в принципе обойтись без коммуникативных ограничений, вызываемых экономическими причинами (технологическая тайна, секреты, касающиеся хозяйственных связей, которые не должны быть известны конкуренту, и т. п.) либо соображениями национальной безопасности. Но, как показано в той же документалистике, любое сокрытие информации бьет не только по тем, от кого эта информация скрывается, но и по тем, кто эту информацию скрывает.

Подводя итог рассмотрению идеологемы утаивания информации, мы можем сказать: поскольку это утаивание обусловлено системой господствующих иллюзорных представлений о реальности, оно есть безусловное зло, ограничивающее ту исходную информацию, которую данное сообщество может использовать в познании и практической деятельности.

6. Символы и этика. Нравственная компонента великих религий

Идеологема символизации. Язык, будучи эффективным и необходимым средством регулирования человеческого поведения (включая языковое управление собственной активностью, вплоть до тех виртуозных техник владения собственным телом, которые пришли с Востока и ныне становятся очень популярными), интенсивно используется всеми идеологиями. Среди этих средств однако особую идеологическую роль играют символы. Под последними разумеются краткие речевые формулы (типа индийских мантр или максим вроде «У человека все должно быть прекрасно…») либо наглядно воспринимаемые знаки, которые в силу несомого ими образа служат для выражения некоторого важного для людей содержания, часто соединяющего в себе отвлеченную идею и эмоциональный запал. Регулярное использование символов как носителей идеологем-клише — символизация — характерный признак любых идеологий. Ибо всякая идеология тяготеет к наглядному, образному представлению создаваемого ею эрзацмира. В качестве идеологических символов могут выступать любые объекты, способные выполнять функцию, так сказать, наглядно-вещной пропаганды идеологии. Таковым в советские времена являлся, например, рубль, с которым идеология того времени связывала клише «Самая прочная в мире валюта». Плакаты, выставляющиеся в «Окнах РОСТА» во время Гражданской войны, или их преемники сталинских времен — из той же категории. Так, плакат «Болтун — находка для врага» выступал в качестве символа идеологического клише «бороться со шпионами иностранных разведок».

Этико-аксиологическая идеологема. Эта идеологема по-своему венчает систему свойств идеологии как мистифицированного общественного сознания, созидающего иллюзорный эрзацмир и вместе с тем находящегося у него в плену. Ее суть — отвержение общечеловеческих норм этики, права, изначальных для культуры идеалов и ценностей.