Социальная психология

Одним из первых, кто обратил внимание на начавшийся спад потребительского ажиотажа, был Рональд Инглхарт, социолог, проводивший опросы общественного мнения и изучавший состояние нравственности в разных странах (Inglehart, 1990). И в Европе, и в Северной Америке он заметил признаки того, что формирующееся новое поколение больше волнуют человеческие отношения, сохранение природы и смысл жизни, нежели проблемы экономического роста и обороноспособности страны. Экс-президент Чехии, поэт и прозаик Вацлав Гавел писал: «Чтобы мир изменился к лучшему, должно измениться человеческое сознание» (Havel, 1990). Людям необходимо проникнуться «более глубоким чувством ответственности перед миром, иными словами — ответственностью перед чем-то более значимым, чем наше собственное Я». Специалист по проведению опросов общественного мнения Джордж Гэллап-младший считает, что желание людей думать не только о себе, но и о «вечном», становится все более заметным: «Одной из двух тенденций, доминирующих в современном обществе, является [наряду со стремлением к более глубоким и более осмысленным отношениям] — поиск духовных ценностей» (George Gallup, Jr., 1998). С 1994 по конец 1998 г. количество американцев, испытывающих потребность «в нравственном совершенствовании», возросло с 58 до 82 % (Gallup, 1998). Одним из аспектов современной духовности нередко становится беспокойство о том, как человечество «управляет» природными ресурсами Земли.

Вклад психологии в устойчивое будущее отчасти будет определяться её достижениями в изучении таких феноменов, как убеждение, адаптация и социальное сравнение. Результаты исследований, проведенных Маршаллом Дермером и его коллегами, позволяют говорить, что любой опыт, понижающий «планку» наших стандартов сравнения, способен «охладить потребительский пыл» (Dermer et al., 1979). В одном из проведенных ими экспериментов испытуемые, студентки Университета штата Висконсин (г. Милуоки), должны были вообразить себя в условиях депривации. После того как женщины либо ознакомились с непростыми условиями жизни в их городе в 1900 г., либо представили себе, что они получили тяжелые ожоги, рубцы от которых обезобразили их, а затем описали свои чувства, связанные с этим, удовлетворенность их собственной жизнью заметно возросла. В другом эксперименте, проведенном Дженнифер Крокер и Лисой Галло, одна группа испытуемых писала пять предложений, начинавшихся словами «Я рад, что я не…», а вторая — пять предложений, начинавшихся словами «Мне хотелось бы быть…» (Crocker & Gallo, 1985). После этого оказалось, что члены первой группы настроены более оптимистично и больше удовлетворены своей жизнью, чем члены второй группы. Похоже, что люди интуитивно понимают, какую пользу приносит сравнение с теми, кому живется хуже, чем тебе. Человек, самооценка которого оказалась под угрозой, нередко ищет то, что может помочь ему вырасти в собственных глазах, и сравнивает себя с тем, кто менее удачлив (Gibbons & Gerrard, 1989; Reis et al., 1993; Taylor, 1989). Осознание того, что другим ещё хуже, помогает нам не забывать о собственном везении и заставляет задуматься о том, что, возможно, нам вовсе не нужно все это «барахло»: «Отчаиваться из-за отсутствия башмаков можно лишь до той поры, пока не увидишь человека, у которого нет ног» — гласит персидская пословица.

Проблема крупным планом. Мысли, убийственные для мира, ресурсы которого ограниченны

— Потребление делает людей счастливыми. «Когда мы купим этот охотничий домик, я буду счастлив».

— Наплевательское отношение к будущему. «Будущее само позаботится о себе. Я живу сейчас».

— Приобретать — это хорошо. «Чем больше, тем лучше».

— Алчность — это хорошо. «Мы все должны иметь столько, сколько можем себе позволить».

— Лучше платить меньше, чем больше. «Не облагайте налогом бензин, чтобы приучить экономить его. Мне нужно дешевое топливо».

— Нечего чинить то, что пока ещё не сломалось. «Те, кто говорят о потеплении климата, могут и ошибаться».

(Источник

: Ceorge S. Howard (2000). Adapting Human Lifestyle for the 21st Century. American Psychologist, 55, 509–515.)

-