Социальная справедливость и город

Важный принцип искусства и архитектуры — манипуляция пространственной формой ради передачи различных символических значений. До недавнего времени наши попытки научно изучать этот процесс были безуспешны. Появляется все больше работ, посвященных психологическим аспектам искусства, растет осознание потребности понять, как рукотворная среда наполняется определенными смыслами для ее обитателей. Интерьеры зданий, например, часто говорят нам многое о природе социального порядка и природе социальных процессов, которые, как предполагается, должны в этих зданиях происходить. Архитектура средневековой церкви может много рассказать нам о природе социальной иерархии, просто через пространственное расположение различных индивидов по отношению к главному композиционному центру. Не случайно, что те, кто стоял на хорах, казались как-то ближе к Богу (и поэтому более привилегированными), чем те, кто толпился в нефе. Соммер (Sommer, 1969) расширил этот принцип и попытался показать, как разные виды пространственного дизайна в широком диапазоне контекстов могут воздействовать на человеческое поведение и системы деятельности. Эта работа только началась, но, возможно, пройдет не так много времени, как будут разработаны некоторые принципы, подходящие для понимания той роли, которую играет пространственный символизм в определении человеческого поведения. Вероятно, те же принципы могут быть применены в более общем масштабе. Леви-Стросс (Леви-Стросс, 2001)показал, как пространственная планировка целой деревни в примитивной культуре может отражать в деталях мифологию людей и социальные отношения между разными группами населения. Планировка типичной деревни XVIII века в Англии дает нам множество подсказок относительно существовавшего тогда социального порядка с его двумя источниками власти — церковью и дворянством. Ловенталь и Принс (Lowenthal and Prince, 1964) также заметили, как каждая эпоха формирует свою собственную окружающую среду, которая отражала бы существующие на тот момент социальные нормы. Город в целом, даже его современная аморфная версия, все еще обладает этим символическим качеством. Не случайно церковные шпили и колокольни парят над Оксфордом (город строился в годы владычества церкви), в то время как эра монопольного капитализма подарила человечеству здания компании «Крайслер» и «Чейз-Манхэттен-банка», которые нависают над Манхэттеном. Это грубоватые примеры, и взаимодействия между пространственной формой, символическим значением и пространственным поведением, вероятно, более сложные. Важно, чтобы мы понимали эти взаимодействия, если не собираемся (процитирую опять Уэббера) «реконструировать когда-то спланированные городские формы, соответствующие социальной структуре прошлых эпох». Основная мысль, которую я стремлюсь здесь донести, — если мы хотим понять пространственную форму, мы должны сначала исследовать символические качества этой формы. Как это можно сделать?

Я очень сомневаюсь, поймем ли мы когда-нибудь по-настоящему те интуитивные порывы, которые управляют творческим человеком, когда он(а) формирует пространство, чтобы передать какое-то сообщение. Но я думаю, мы далеко можем продвинуться в понимании влияния, которое оказывает это сообщение на считывающих его людей. Мы должны научиться распознавать ту реакцию, которая выражается в образцах поведения населения. Если город полон разного рода сигналов и символов, то мы можем попытаться понять те смыслы, которое люди считывают, находясь в созданной ими среде. Для этого нам нужна общая методология измерения пространственного и средового символизма. Здесь нам могут пригодиться техники психолингвистики и психологии. Они позволят открыть значение объекта или события, изучая поведенческие установки по отношению к ним. Мы можем уловить эти установки разными способами. Мы можем замерить ментальное состояние индивида или группы индивидов и выяснить их установки по отношению к пространству вокруг них и его восприятие. Мы можем использовать набор техник для этих целей, начиная с теории личностных конструктов, семантических дифференциалов и заканчивая более прямолинейными техниками опросов. Наша цель — попытаться оценить когнитивное состояние человека в зависимости от его пространственного окружения. Альтернатива, которую предлагают бихевиористы и психологи, изучающие оперантное поведение, — просто наблюдать поведение людей и фиксировать их реакции на объекты и события. В этом случае просто само поведение в пространстве даст нам необходимые ключи для понимания пространственных смыслов. Соображения практического характера делают почти невозможным использование каких-либо источников информации, кроме внешнего поведения, когда речь заходит о больших группах населения в таких исследованиях, как, например, изучение поездок на работу или за покупками, поскольку масштаб анализа здесь общегородской.