Социальное пространство современного города

Территория в ее классическом понимании рассматривается как отграниченная протяженность, имеющая доминантную систему легитимации (иногда, например, в виде муниципального управления) и состоящая из определенных «мест». В таких местах мы имеем дело с переплетением физических, материальных объектов и структур памяти горожан, закрепляющих, распределяющих среди них смысл, значимость.

Такие места, с одной стороны, могут определяться с позиций ориентировочных пунктов территории (так, например, иногда места получают специальные названия, например, на екатеринбургском железнодорожном вокзале принято встречаться «под варежкой», а это памятник воинам Уральского добровольческого танкового корпуса). С другой стороны, они могут иметь смыслообразующее значение. В своих работах М. Вебер показал, что город, городское пространство необходимо концептуализировать через городские общности, задающие на определенной территории метки, организующие в ее пределах пространство взаимодействия.

В середине ХХ в. в рамках урбанистической теории (Дж. Джекобс) город рассматривался как среда, управляя которой, можно добиться определенного качества жизни местного населения (горожан) [см.: 5]. В частности, речь идет о развитии социального контроля, надзора, а следовательно, безопасности жителей города.

Этого можно добиваться с помощью размещения материальных объектов в пространстве, создания (или разрушения) специализированных мест, функционально предназначенных для отправления разнообразных потребностей. Размещая различные материальные объекты, акторы в состоянии обозначать принадлежность того или иного места в городе жителям конкретного дома, указывать места, где нужно вести себя как в публичном месте, то есть соблюдая приличия и общественные предписания. В то же время в пространстве города запускаются процессы приватизации публичного (то есть общего для всех) пространства.

Города представляют собой особый тип организации социального пространства. Он характеризуется территориальной стабильностью, результатом которой является конструирование устойчивых идентификационных моделей для жителей (резидентов), что позволяет им через сети привязанностей рассуждать о «родном» и «чужом», «своих» и «чужих». Города, втянутые в миграционные потоки, являются живыми лабораториями, позволяющими фиксировать сложные системы взаимодействия «своего» и «чужого».

В этот же период переживает бурное развитие школа пространственного анализа, восходящего к попыткам междисциплинарного осмысления городского пространства. Среди наиболее известных представителей этого направления можно выделить, в частности, А. Леша [6], Д. Харви [7] и др. Географические подходы к анализу пространства фокусируются на отношениях, возникающих между обществом и природой в пределах конкретной территории. При этом анализ базируется на сравнении математических моделей предполагаемого и актуального состояния территории.

Эти подходы оказали большое влияние на вопросы управления развитием городского пространства. Фактор территориального размещения производительных сил становится едва ли не самым значимым и важным. Городское пространство превращается в место размещения производства и потребления. Горожане становятся «наблюдателями», а в некоторых случаях акторами, вынужденными следовать за логикой развития капитала и производительных сил. В ситуации такого пренебрежения активностью самого населения пространство лишается «освоенности», чувства и мест привязанности.

Вслед за производительными силами важнейшими акторами пространства становятся места потребительских практик, фабрики по производству массовых потребителей, ориентированных уже не столько на решение конкретных потребительских задач, сколько на ведение особенного образа жизни, стиля мышления и самопрезентации. Подкрепляясь разнообразными досуговыми и развлекательными функциями, такие места становятся центрами притяжения.

В дальнейшем значимый вклад в исследование территорий и социального пространства был внесен П. Бурдье [8], А. Лефевром [9], М. де Серто [10] и др. Общая логика их исследований опирается на необходимость постепенного избавления от жестко аналитических подходов к анализу пространства и стремление к его комплексному исследованию, в том числе к обращению к вещам, объектам и местам, задающим содержание локальной идентичности.