Читаем Социальные коммуникации полностью

Социально ориентированное управление коммуникационными процессами предполагает активное использование социально-диагностических и социально-проектных технологий. Однако ни в одной редакции СМК пока нет службы, где проводилось бы изучение социальных последействий выходящих материалов. Практически не анализируется и степень диалогичности используемых творческих приемов, форм подачи материала, мотивационно-целевых доминант, продуцируемых популярными журналистами, телеведущими, эстрадными звездами. Представляется, что такого рода изучение следует проводить постоянно, прослеживая тенденции восприятия различных материалов в конкретном социальном контексте, учитывая в информационной политике редакций интересы и ожидания разных групп аудитории. Поэтому можно предположить, что в ближайшее время в вузах окажется востребованной принципиально новая специализация, которая может иметь название социально ориентированное управление (консультирование) коммуникационными процессами.

Очевидно, необходимо и законодательное закрепление механизмов взаимодействия и партнерства между производителями социокультурной продукции, государством, обществом и аудиторией.

Встает вопрос о целесообразности принятия Закона о социально ориентированной социальной коммуникации, равноценно закрепляющего интересы и права всех заинтересованных сторон: государства, общества, создателей информационного пространства и аудитории[66]. Если законодательное творчество о взаимоотношениях между государством и производителями социокультурной продукции в настоящее время ведется, то решение проблем, связанных с правами аудитории, остается «белым пятном». Так, например, право у телезрителей остается прежнее – выключить или переключить картинку на экране. К сожалению, такая «свобода» проблемы не решает, поскольку, как известно, телевизор смотрят семьями, а сам процесс восприятия несет для многих людей некоторый завораживающий эффект (некоторые исследователи даже сравнивают этот эффект с наркотическим).

Интенции, продуцируемые в массовых масштабах (а современные технические возможности необычайно облегчают их «доставку» и тиражирование), можно рассматривать как социокультурные образцы общения и взаимодействия людей. Эти образцы могут быть разного качества – и примитивными, и высокохудожественными, и эгоистическими, и высокогуманными. Тем не менее, учитывая факт массовости их тиражирования, все они оказываются социально значимыми, поскольку укореняются в сознании людей, влияют на их реакции, а в некоторых случаях– на поступки и действия. Следовательно, встают вопросы, с одной стороны, о социальной значимости тех социокультурных образцов, которые продуцируются в рамках СМК, а также в популярных кинофильмах, мультфильмах, компьютерных играх, в эстрадных и театральных произведениях, книгах и т. д., и, с другой – о возможности прогнозирования социальных последействий «встреч» с этими социокультурными образцами разных групп аудитории (прежде всего детей, школьников, молодежи), о выдаче рекомендаций (для тех, кто в них заинтересован) по проектированию здоровой социокультурной среды.

Постоянный мониторинг интенциональных нюансов популярных произведений и особенностей влияния их на «картины мира» разных групп аудитории представляется необходимым, причем в тех же масштабах, как и широко распространенный сегодня мониторинг количественных показателей восприятия продукции СМК (имеются в виду рейтинги, отражающие процентное выражение числа людей, обратившихся к тем или иным материалам, произведениям, телепередачам и т. д.).

Применение социально-диагностических и социально-проектных технологий становится не частной проблемой СМК или рекламодателей, а проблемой социально значимой, реализовать которую можно отчасти как силами самих органов СМК (для самокорректировки изнутри), так и силами общественных и государственных научных центров, работающих гласно и широко распространяющих полученные результаты. Приобретение таких знаний нисколько не противоречит идее свободы слова – общество вправе знать, какая интенциональность и какие модели поведения и реагирования продуцируются в тех или иных социокультурных образцах (произведениях), особенно в тех из них, которые оказываются предметом широких обсуждений или общественных скандалов.

§ 9. Методика и процедуры комплексного междисциплинарного опроса аудитории

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука