Читаем Социальные коммуникации полностью

Комплексный междисциплинарный (семиосоциопсихологический) подход дает новые возможности анализа обращенных к другим людям личностей и объектов, которые рассматриваются здесь как сложные, многоуровневые знаки-сигналы, несущие в себе коммуникативные программы по их восприятию, «считыванию».

Личности и другие объекты, а также их промежуточные материальные образы, оставляющие сложный, многоуровневый отпечаток в сознании воспринимающего человека, в рамках семиосоциопсихологии можно рассматривать как текст (в дальнейшем текст-имидж). Многоуровневые характеристики текста-имиджа, как и любого текста, «…нельзя разложить на равнозначные единицы, так как в них всегда есть нечто главное, второстепенное, третьестепенное и т. д.»; это «…особым образом организованная содержательно-смысловая целостность», «…система коммуникативно-познавательных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую содержательно-смысловую структуру (иерархию коммуникативно-познавательных программ) общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением)»[86].

Таким образом, возникает уникальная возможность анализировать образ (имидж) не линейно, а объемно, структурируя его составляющие на главные, второстепенные, третьестепенные и т. д. компоненты, учитывая различные знаковые особенности, наличествующие в исходном объекте и отраженные (после восприятия) в сознании личности. Основной «точкой отсчета» при этом всегда оказывается интенциональность, то есть тот сложный, в каждом отдельном случае уникальный и неповторимый алгоритм осознаваемых, довольно легко формулируемых целей и чаще неосознаваемых, не всегда формулируемых мотивов, которые руководили коммуникатором при создании своего специфического знака-сигнала. Именно этому алгоритму подчинены все остальные компоненты, уровни (коммуникативные программы) текста-имиджа, имеющие, в свою очередь, взаимозависимые иерархические отношения.

Определяющая специфику текста-имиджа интенциональность включает, с одной стороны, нормы, ценности, идеалы, типичные для общества и социального слоя, которые представляет коммуникатор и которые он не может игнорировать. С другой стороны, им движут личностные, только ему присущие цели и мотивы, связанные с желанием самореализации и самопроявления. Эти цели и мотивы обусловлены целым рядом причин и обстоятельств: влиянием семьи и среды, уровнем образования, направленностью интересов, талантом, способностями, состоянием здоровья, темпераментом, возрастом, достатком и т. д. Поэтому собственные представления человека о главном в его жизни определяют те смысловые акценты, которые будут им «расставлены» (здесь уместно вспомнить восточную мудрость, утверждающую, что «нет людей – есть идеи»).

Особое место в ряду мотивов и целей, определяющих специфику текста-имиджа и особенностей его восприятия, занимают личностные коммуникативные интенции, отражающие нюансы взаимодействий коммуникатора с другими людьми. Это тот основной вектор межчеловеческих отношений, который всегда вызывает живой интерес, поскольку здесь, в этой сфере каждый имеет собственный жизненный опыт. Напомним, однако, о бесконечной цепи ошибок и вызванных ими огорчений и бед, случавшихся при неадекватном прочтении имиджа, свидетельство чему– история человечества, литература и фольклор, наконец, примеры семейных и бытовых неудач и сбоев, которые знакомы многим.

Исследуемая нами составляющая интенции, характеризующая особенности общения человека с другими людьми, формируется большей частью интуитивно и превращается в своего рода привычку, стереотип общения, коммуникативную особенность, которая может быть более или менее успешной; одной из основных причин, ведущей к негативному восприятию текста-имиджа, является использование интенциональных нюансов, вызывающих у аудитории негативные реакции. Случается и неумение доступно, понятно для других отразить в продуцируемом имидже подлинные мотивы и цели, руководившие человеком при общении (так, человек добрый может казаться злым, умный – некомпетентным и т. д.). Поэтому «выведение на поверхность сознания» равнодействующей мотивов и целей, проявленной, реализованной в конкретном тексте-имидже, дает ключ к работе над его совершенствованием. Использование принципов интенционального (мотивационно-целевого) анализа процессов общения позволяет операционализировать этот поиск.


Типовая мотивационно-целевая структура текста-имиджа

1-й уровень – равнодействующая мотивов и целей, побудительный стимул коммуникатора при общении с другими (зачем? для чего? почему?);

2-й уровень – содержательно-познавательный компонент (что о данном объекте, личности известно);

3-й уровень – «прочтение» душевных качеств, степени внутренней близости (по отношению к личности), необходимости, престижности обладания или приобщения (по отношению к товару, организации и т. д.);

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука