Социологические опусы или крах эпохи Манкурта

Как уже упоминалось ранее, подросток регулярно общался с отцом, даже несмотря на то, что тот проживал в другом городе. Май гостил у него дважды в год, и хотя на сей раз лимит поездок был исчерпан, массированное давление дома вынудило юношу собраться в дорогу. Несмотря на то, что мама никогда не говорила об отце дурного, хорошего сказано тоже было немного. Все эпитеты, которыми она его вознаграждала, сводились либо к «гулящему кобелю», либо к «жеребцу»! Тем не менее Май относился к отцу с должным уважением, поскольку тот всегда подчёркивал важность мамы в жизни любого мальчугана. Правда, многое зависело и от её отношения к мужу. Иными словами, от того, как она обращается к отцу, тона, каким с ним разговаривает, и других бытовых мелочей. Ведь любой малец впитывает всё с детства, и у него формируются поведенческие стереотипы, которые очень сложно изменить впоследствии.

Но вот билеты туда-обратно были куплены, и Май вместе с вместительной спортивной сумкой подошёл к плацкартному вагону ближайшего поезда. Оказавшись внутри, подросток нашёл своё место и расположился рядом с вагоном-рестораном, из которого аппетитно пахло жареной рыбой. Поезд тронулся, попутчики стали распаковывать сумки и доставать оттуда кто курочку с аппетитно поджаренной корочкой, обильно приправленную зеленью, кто варёные яички с ароматным домашним хлебом, кто сало, колбасу, солёные огурцы и свежие помидоры. А был и такой персонаж, что не поленился взять в дорогу торт. Причём в праздничной упаковке, но со слизанным сверху кремом. Тут же раздалось бульканье всяческих напитков, весело разливаемых под всеобщий смех. В общем, вагон, как водится, задышал, загудел, загалдел и зачавкал под мерное перестукивание колёс. Вереница усталых деревьев потянулась за окнами, притягивая взоры тех, кто не принимал участия во всеобщем пиршестве, а рассматривал мелькавший пейзаж.

Спустя некоторое время Май сошёл на железнодорожной станции такого же провинциального городка, откуда приехал. И прогулочным шагом направился к дому, где проживала семья отца. Благо тот жил неподалёку. Его папа работал водителем-дальнобойщиком. Про таких обычно говорят: «У него в каждом городе жена и дети», – что, впрочем, было недалеко от истины. Однако если папа и заводил детей, то всех записывал на свою фамилию, чем вызывал немалое уважение сотрудниц загса, листавших его паспорт и с восхищением смотревших на слегка вытянутое лошадиное лицо да кряжистую фигуру с округлым животом. Что не мешало папе пользоваться успехом у дам, чем и объяснялось такая плодовитость.

Папа исповедовал следующий принцип: воля – и никаких цепей! Он не признавал штампов в паспортах, поскольку это, по его мнению, не защищало ни женщин, ни детей. Но считал, что, взяв себе какую-либо девочку в жёны, мужчина не вправе пользоваться ею, не неся ответственности. Что всегда выражалось в его искренней заботе о детях. Май подошёл к двухэтажному деревянному домику и бодро взбежал на последний этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта, и ему не составило труда войти внутрь, не поднимая шум. Аккуратно поставив сумку на пол, он достал из неё красочную коробку с игрушками. Тут его заметил младший братишка, такой же Пчёлкин, только поменьше. Он с визгом бросился к брату, оседлал того, и они весело закружились. Папа выглянул из кухни, где готовил что-то вкусное. Ничем не выказав удивления, он кивнул на дверь в ванную, чтобы сын вымыл с дороги руки, и жестом пригласил к столу. Дело в том, что Май не стал в этот раз предупреждать о своём приезде, потому что знал: ему всегда рады в этом доме.

Из магазина вернулась хозяйка, принеся с собой запах свежевыпеченного хлеба и ватрушек. Она по-родственному обняла Мая, чмокнула в нос, не преминув восхититься, каким он стал ладным, и, надев фартук, стала помогать мужу кашеварить. Спустя всего ничего семья дружно насытилась завтраком, и Май уехал с отцом по делам, попутно обсуждая сложившуюся ситуацию. Внимательно выслушав сына, папа попросил его не травмировать маму, потому как той и без этого несладко, поскольку она понимает, что Май вырос и вскоре начнёт жить самостоятельно. Что же касается дочери олигарха, то он только улыбался, видя, каким неравнодушным становится Май, едва о ней заходит речь, но мнения своего не переменил. А оно было таково: решил жениться – вперёд! Я тебя поддержу. Вот так, заручившись поддержкой отца, Май на следующий день отправился восвояси. Теперь он был уверен как никогда. Более его ничто не смущало.