Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Начиная исследование, Хантер фактически сразу же открыто обозначает свою позицию относительно характера и распределения власти в американских городах и обществе в целом. На первой же странице своей книги он утверждает, что существующая политическая система в США не соответствует общепринятому пониманию демократии, что между лидерами и массами нарушена коммуникация и важные общественные проблемы решаются в интересах меньшинства. Чтобы изменить ситуацию, необходимо знать, кто на самом деле обладает властью и каковы взаимоотношения между этими людьми [Ibid.: 1]. Ими в соответствии с теорией стратификации должны быть прежде всего представители крупного бизнеса. Поскольку власть рассматривается Хантером как относительно стабильное социальное отношение, ее принадлежность определяется важнейшими стратификационными факторами – богатством, социальным статусом и престижем [Ibid.: 6], которыми элита бизнеса обладает в большей степени, чем другие страты, и потому имеет особые возможности реализовать свои интересы под видом общественных. Фактически исследование в Атланте стало попыткой подтвердить основные положения стратификационной теории[257]. В этом отношении подход Хантера, как уже отмечалось ранее, отличался от плюралистических интерпретаций распределения власти.

По мнению Хантера (и многих других эмпириков), город является не только наиболее подходящим местом для изучения распределения власти среди людей, но и ее «первостепенным центром» [Ibid.: 2]. С его точки зрения, структуры власти в городском сообществе и в обществе в целом имеют схожие паттерны, что позволяет экстраполировать многие суждения и выводы на социетальный уровень. Хантер, по сути, не объяснил, почему он выбрал именно Атланту[258]; как и многие другие исследователи того времени, он вообще не упоминает настоящее название города, используя термин «региональный город».

Непосредственные результаты исследования интересны во многих аспектах и, как нам представляется, не потеряли актуальности по сей день. Главный вывод, который сделал Хантер, состоит в том, что все основные политические проблемы в Атланте решаются небольшой группой людей, в которой доминируют представители крупного бизнеса. Наиболее интересными в содержательном плане являются определение Хантером эмпирических индикаторов наличия властвующей элиты и их практическое использование. Почему определенных с помощью репутационной техники лидеров Атланты можно считать единой специфической группой, а не простым конгломератом индивидов?[259] Хантер пишет, что, хотя в структуре власти имеют место субгруппы, ее единство обусловливают «общие интересы, взаимные обязательства, деньги, привычки, делегированные полномочия и в некоторых случаях принуждение и сила» [Hunter, 1953:113]. Свидетельством единства является прежде всего зафиксированная Хантером тенденция членов элитной группы выбирать друг друга в качестве наиболее влиятельных лидеров города. Когда он попросил каждого из сорока лидеров назвать десять наиболее влиятельных, то обнаружил, что у 27 человек мнения были очень близкими [Ibid.: 62–63]. В целом предложенный список из сорока лидеров оказался «практически исчерпывающим», поскольку лидеры все вместе добавили к нему лишь 64 новых имени, из которых 37 были упомянуты лишь один раз, а более 3 голосов получили только 6 новых имен [Ibid.: 64]. Эти 27 топ-лидеров имеют тенденцию выбирать наиболее влиятельных только из своего круга и значительно в меньшей степени из тех, кто занимает более низкое место в репутационной иерархии.

Показатели взаимного выбора используются Хантером и в качестве одного из критериев различения между «высшей группой лидеров» (upper-limits group), «низшей группой лидеров» (lower-limits group) и «профессионалами среднего звена» (under-structure professionals), которое необходимо Хантеру для характеристики структуры власти в Атланте. По Хантеру, властный потенциал, возможности и выполняемые функции этих групп существенно различаются, и только высшую группу можно считать элитой, участвующей в решении всех основных вопросов политической жизни общности. Взаимный выбор является свидетельством не только наличия лидерской элиты (если бы между лидерами не было определенного единства мнений, то это подразумевало бы и отсутствие элитной лидерской группы как таковой), но и косвенным показателем взаимосвязи между ее членами: люди, как минимум, знают друг о друге и в определенном смысле воздают друг другу должное.